Присев в тень своего укрытия я раздумал собирать монатки и мои мысли приняли иное направление. В этом захолустьи, где располагалось бывшее рыбацкое село, в котором и сорока хат не осталось, находился дом отдыха со статусом: ПАНСИОНАТ. Впрочем, это слишком пышное название для двухэтажного сорокаметрового здания, типа общежития, где всегда было малолюдно. Отдыхали здесь в большинстве случаев, пенсионеры. Были и семьи с детьми. Иногда залетали "стайки" молодёжи, но больше двух-трех дней не задерживались. Скука. Вокруг, на несколько километров, степь горячая, в основном, с колючими кустарниками и травой полной неожиданными сюрпризами. Уединится негде.
И вдруг, на этом фоне - интересная деталь. Чем её заинтерисовать? Как бы было романтично, если бы мне было на десять лет меньше. А впрочем ей всеравно здесь не найти лучшего собеседника, чем я. С этого и начнем, размышлял я: скорее всего, где-то на Севере есть какая-то экспедиция или метеостанция, откуда она и прибыла. И которой, скорее всего, "всучили" путевку, которую никто не взял. А, возможно, она с родителями: вышла на разведку.
Строя свои версии, я продолжал за ней наблюдать. Отойдя метров сорок, девушка сняла платье, сложила его, аккуратно опустила на песок и вошла в воду. Пляж выглядел пустым. На расстоянии до ста метров загорало не более двух десятков людей. В воде, на мелководье, плескались только дети. Девушка прошла метров десять, а вода даже не покрыла её колени. Постояла и стала возвращаться. Нагнулась, сполоснула лицо, бодро вышла на берег, забрала платье и пошла назад гораздо быстрее, чем шла туда. На ней был голубой купальник того же оттенка, что и платье, только украшенное цветками белого цвета.
Я встал и перекрыл ей дорогу. Был я настолько загорелым, что считал себя похожим на мавра. И подумал: гигант негр хочет похитить Белоснежку. Не доходя до меня метра два, она остановилась. Я тут же обратился к ней с упреком:
-Девушка, вы в первый день приезда хотите обгореть? Покрыться страшными волдырями? А потом проклинать наше южное, горячее, гостеприимное солнце?
Она была явно не в гуморе, даже не улыбнулась. Её карие глаза казались тусклыми.
-Тогда прошу к шалашу и солнце Вас не зажарит.
Видимо, занята своими невеселыми мыслями, она не ожидала подобного пришлашения и невпопад вымолвила: - А можно?
-Нужно! Располагайьесь как у себя дома и Ваши невеселые мысли исчезнут как дым.
После моих слов у нее посветлели глаза, она сделала пару шагов к зонту и глядя на меня, уже заинтерисовано спросила: - Вы читаете чужые мысли?
Что ей ответить? Да... Нет... И неожиданно для себя выпалил:
-Приходится, когда надо спасать... и запнулся: что спасать, кого спасать?
На лице у девушки промелькнуло подобие улыбки и она благодарно произнесла: - Спасибо. Вы меня уже спасли.
Ей было жарко, на лбу выступали капельки пота. Я подумал: "Возможно у неё температура?"
-Вы присаживайтесь в тень. Чаю хотите?
Она кивнула головой, присела на покрывало. Я подал ей чай в крышке от термоса и спросил: - Вы здесь с родителями?
-Нет. Со школьной подругой.
Я уже рассмотрел, что она не школьница, но решил пошутить.
-И в какой класс Вы перешли?
-Спасибо за чай, - она протянула мне крышку и продолжила:
-Вы в самом деле считаете меня школьницей или хотите поюродствовать?
-О, какие ругательства Вы знаете.
Разглядывая её в упор, я видел, что она явно не школьница, но годится в студентки. Она тоже внимательно, но без улыбки посмотрела на мою улыбающуюся физиономию и ответила: - Вообще-то я девочка взрослая; институт закончила и почти год проработала на производстве. Мне двадцать три года и зовут меня Лизой. Вы удовлетворены?
-Вполне. Меня зовут Константином и я далеко от Вас не ушел: мне тридцать два ода (на всякий случай я прибрехал, чтобы не разочаровывать эту особу и утаил четыре года сверху). И ко мне можно обращаться по-простому - "на ты".
Лиза, несовсем понятно, пробурчала что-то похожее на "угу" и спросила: - Константин, можно я воспользуюсь вашим гостеприимством и немного отдохну? Мы приехали утром, я сильно устала, хотела отоспаться, да только Катька с Виталиком меня выгнали из номера, то есть - вежливо попросили. И поджав под себя ноги, устроилась в тени. Глядя на её бледное, влажное лицо я спросил: - Лиза, наверное у тебя температура? Потрогал ладонью её лоб; Лиза даже не пошевелилась. Вид у неё действительно был болезненный.