- Мне нужно подать рапорт командованию и позвонить в Берлин, - сказал Скорцени.
- Это на усмотрение синьора Боргезе, - ответил Берлуччи.
Он дал Скорцени расписаться на свитке. Выдал предписание, попрощался и аппарировал.
- Звоните, - махнул рукой на телефон Валерио, - скажу честно, я бы предпочел работать с вами. А то пришлют кого-нибудь, кто на состояние своих людей внимания не обращает, и дождемся вызова демона или еще чего-нибудь в том же роде.
- А что? – сглотнул Скорцени. – И демона вызвать можно? Разве это не сказки?
Валерио улыбнулся и небрежно прикурил от волшебной палочки. Его этому трюку научил Гарри.
Лишь отличная выдержка позволила австрийцу удержать лицо. Похоже, что Мюллер не сказал ему, что Боргезе тоже волшебник.
Скорцени сделал два звонка. В первый раз звонил некоему Шелленбергу, а потом, бросив косой взгляд на Боргезе и вздохнув, похоже, воспользовался трюком Агнешки с кодовой фразой и добился разговора с неким Кальтенбруннером. Гермиона ужасно жалела, что плохо знала историю этого времени. Может быть, хоть догадалась бы, кто это такие. Хотя, первый, скорее всего, являлся непосредственным начальником. А вот второй… возможно, неким влиятельным знакомым, который мог помочь. Фигурально говоря, прикрыть зад. Срочно нужно учить немецкий.
Наконец все покинули кабинет Боргезе. Дело шло к вечеру, пора было возвращаться домой.
- Я не буду отбирать у вас оружие, - сказал Валерио Скорцени на прощание, - надеюсь на ваш здравый смысл. Ваш рапорт я перешлю.
- Благодарю вас! – ответил тот.
Это перевела Агнешка.
После ужина компания устроилась на террасе.
- Точно с Гриндевальдом приличные маги не контактируют, - сразу же сказал Гарри, - даже я заметил ту дыру в защите амулета. Я понимаю, что у Агнешки много чего узнал, но все-таки.
- А ведь это очень опасно, - Валерио призвал бутылку вина и ловко откупорил ее. Ему все лучше давались чары, и он с удовольствием пользовался магией в быту. – Именно дилетантский подход. Когда тебе кажется, что ты все знаешь и понимаешь, а все ограничения – это всего лишь косность и консерватизм.
- Они сумасшедшие, - сказала Агнешка, - это ужасно, что они творят. Убитые, замученные маги, которых лишают посмертия, чтобы искать других волшебников. Грабить их, находить Места Силы и скрытые дома. И эти магглы, которым дают амулеты, которые становятся одержимыми. И их, скорее всего, потом просто убивают.
- А ведь Гриндевальд может мстить магам, - задумчиво проговорил Снейп, грея в ладонях бокал с вином, - смотрите сами, его исключили из Дурмштранга. Очень может быть, что он оказался парией среди немецких магов. Если Мюллер - это действительно он, то он как-то сумел сдать на Мастера. Но даже это не открывает двери в политику и высшее магическое общество. А тут он сумел как-то повлиять на маггловское правительство, получить власть. Привлечь кого-то из таких же обиженных волшебников. Вот и мастерят артефакты на коленке, отрываются на магах из побежденных. И хотят получить артефакты, которые могут помочь в войне. Синьор Боргезе, с такими действительно нельзя делиться. Плата за произвол накроет и вас.
- Я понимаю, - сказал Валерио, - и мне очень не нравится, что этот Мюллер, или как его зовут на самом деле, даже не попытался вытащить своих людей. Это низость. Такой человек способен на любую подлость. И я действительно предпочту работать со Скорцени. Он своих не бросил.
Гермиона с уважением посмотрела на него. Кажется, она начинала понимать Агнешку. Такой мужчина… Умный, сильный, харизматичный. И с понятиями о чести. Так, ее не туда несет. Хотя Валерио ей нравится скорее как друг. Никакого влечения и возбуждения она точно не испытывает. К тому же… Боргезе был плоть от плоти именно этой реальности и этого мира. А тут… тут правили мужчины. Агнешка была готова все ему отдать, в том числе и право принимать решения. Ее устраивало положение любовницы влиятельного мага. Она с удовольствием мурлыкала пушистой кошечкой в его объятьях. А вот для Гермионы это оказалось бы не так радужно.
Она даже замерла на какое-то время, глядя прямо перед собой. Агнешка тоже была плоть от плоти и кровь от крови этой реальности. И ее учили и воспитывали в подобных традициях. К тому же… да, тот проклятый ритуал, который провел ее дядюшка, действительно законсервировал девушку на определенном уровне. Да и все хорошее у нее осталось в этом времени. Юность, любовь, счастье… Боргезе же просто не смог устоять перед красавицей. А потом пришло понимание, увлечение магией, новыми возможностями. Все искусственное, приворот и прочее, наложенное женой, ушло. А сопротивляться новому чувству он просто не смог. Да и зачем сопротивляться такому? Он даже выглядеть стал лучше. И дети радовались. Учились, выращивали специи в горшочках. Играли.