Друзья договорились, что каждый будет добираться самостоятельно. Лишь Хуан попросил Диего заехать за ним с лошадью, чтобы родные не волновались. Сказать им о побеге он так и не решился. Оставил записку, попросив её написать Диего; сам он писать не умел.
– Я так волнуюсь, Диегито! – восклицал Хуан в смятении и страхе перед грядущими испытаниями. – Сумеем ли мы достичь хоть чего-то?
– Не ной! Ничего у нас не получится, если так стонать и сомневаться. Верь в успех, и ты его получишь. Я совсем не сомневаюсь! Уверен, что у нас все получится, и ты вернёшься домой с мешком золота.
– Мне бы твою уверенность и силу воли, Диого!
– Мы не станем ныть, как ты, Хуанито! Вон Аликино больше всех уверен в удаче, и я его понимаю! Даже Понсио – и тот не сомневается. Один ты ни во что не веришь и сбиваешь нас всех с толку. Больше ничего такого не смей говорить, Хуан! – строго закончил Диего и подхлестнул лошадь хворостиной.
На пожарище никого из друзей ещё не было. Это не смутило Диего. Он с обычной деловитостью стал распоряжаться, давать указания Педро Суаресу, а сам потребовал двух живых уток и двух петухов.
– Зачем они вам, сеньор? – удивился Педро.
– Мы готовимся напасть на алжирских пиратов и наказать их! Отправимся на их берег и учиним там свой разбой. Для этого нам нужна еда! Теперь понятно, старый пень? И вина бы малый бочонок.
Педро в недоумении уставился на молодого сеньора, явно не веря ему. И всё же спорить не стал. Хмыкнул в усы и ушёл выполнять приказ.
Вечерело, когда появились друзья Аликино и Понсио. Они долго оправдывались перед друзьями.
– Не так просто было в будний день отпроситься сюда, – говорил Понсио, а Аликино бубнил что-то невразумительное.
– Хватит оправдываться, ребята! – решительно молвил Диего. – Мы идём к алжирским берегам мстить пиратам. И больше никаких вопросов. Все уже готово. Понсио, иди к Педро и возьми ещё немного яиц на дорогу. А ты Аликино, собери побольше дров, а то мы про них забыли. Как будем варить или жарить еду? Скоро солнце закатится, а мы должны ещё немного отдохнуть. Я с Аликино, потом посмотрим, что за ветер дует в море.
Молодые беглецы переглянулись столь решительным словам Диего. Чувствуя вину за опоздание, они не стали спорить и пошли исполнять распоряжения.
Вечером они лежали на сене в конюшне, и вяло переговаривались. Хуан спросил:
– А чего нам тут лежать? Луна всходит, берег должен виден быть, и мы можем отваливать.
– И то верно, – ответил Аликино. – Всё одно не спим, а ночь будет трудной. Пошли к лодке, пора её столкнуть в море. Прилив закончился, нечего ждать отлива. Вставайте, берите вещи – и в путь!
Все молча согласились, встали, перекрестились, а Понсио даже что-то прошептал, и друзья тихо вышли под звезды.
Шагах в двухстах вытащили лодку, стащили в воду, поставили мачту, закрепили вантами и распустили парус. Ветер от норд-веста был почти благоприятным. Беглецы в молчании постояли, всматриваясь в очертания Чёрной башни, ещё раз перекрестились и по воде пошли к лодке.
– Ну, Господи, благослови! – произнёс Аликино, осеняя себя крестом. – С Богом! Да пусть нам сопутствует удача и благоволение Господнее!
Диего сел за румпель, остальные подправляли снасти под руководством Аликино. Лодка неторопливо заскользила на восход, покачиваясь на малой волне. Луна освещала им путь, и удаляющийся берег был хорошо виден.
– Суареса никто не заметил? – спросил Диего, просто чтобы прервать молчание.
Те переглянулись, а Хуан ответил:
– Нет, не видели, Диого. А что ты хотел?
– Я ведь ему наврал про алжирский берег, вот и решил спросить, не подглядывает старый работник. Не поверил, полагаю. Аликино и Хуан, ложитесь на циновки и спите до полуночи. Потом ваша вахта часов до четырёх утра. Нечего всем бодрствовать. Путь далёкий ещё, – и Диего отвернулся, подправляя румпель.
Городок Ольван прошли перед рассветом. Как и договаривались, заходить не стали. Утром проверили скорость, она оказалась примерно в три узла. Диего был вполне доволен. При спокойном море это была хорошая скорость для небольшой лодки с четырьмя пассажирами.
В Уэльву пришли на четвёртый день перед полуднем. Долго пробирались по руслу реки, пока не пристали к причалу, лавируя между судами. На них не обратили никакого внимания, приняв за рыбаков. Это устраивало ребят.
– Кто хорошо говорит на испанском? – спросил Диего.
– Наверное, я, – ответил Хуан. – Остальные говорят, но намного хуже. Зачем тебе это, Диого?