– Диого? – воскликнул Хуан, вставая ему навстречу. – С чем пришёл?
– Что ты меня называешь по-португальски, а сам себя по-испански? – улыбнулся Диего.
– Мама у меня, испанка, сам знаешь. Так и получается. Вина хочешь?
– Не откажусь. На дворе жарковато. Чем занимаешься?
– Готовлю рыболовные снасти. Давно Жуниору обещал сходить на лодке порыбачить. Через полчаса выходим. С нами пойдёшь?
– Можно. Погода тихая и рыба должна ловиться. А вы надолго?
– Да нет! Часа на два лова и назад. Думаешь, мне охота этим возиться? – понизил голос Хуан и оглянулся на дверь.
– Понятно. Тогда я пошёл к причалу готовить лодку. Жуниор! Выходи! Будем лодку готовить вдвоём!
Вышел десятилетний мальчик и весело поздоровался.
– И ты с нами, Диого? Вот здорово! Много наловим, грести будешь. А то у меня не очень получается. Весла слишком тяжёлые.
– Скоро подрастёшь и сам станешь выходить в море. Нравится рыбачить?
– Ещё как, Диого! А Хуан все тянет и редко соглашается пойти со мной. А одного меня не отпускают в море.
– Правильно делают, – отозвался Диего, и они вышли, захватив удочки и сачок с сеткой небольшого размера. – Жуниор, я знаю, что ты не болтлив, но мне надо переговорить с твоим братом о важном. Надеюсь, ты не разболтаешь про разговор, – Диего взглянул на мальчишку серьёзно и значительно.
– Могила, Диого! Ты правильно заметил – я не болтаю лишнего. За это и по шее легко схлопотать. Будь уверен, Диого!
Он не стал расспрашивать о разговоре, понимая, что он для этого ещё мал и мешаться среди взрослых нет смысла. Но был горд оказанным доверием и шествовал с важным и гордым видом, не обращая внимания на знакомых мальчишек, встречавшихся по пути.
Отгребли с полмили от берега, стали на якорь и забросили снасти. А Диего неторопливо стал говорить другу о своих неурядицах, прося помощи и поддержки.
– Тут, Диого, ничего не сделаешь, – изрёк Хуан упавшим тоном. – Мы, молодые, ничего в этой жизни не решаем. Наше дело подчиняться отцу с матерью.
– Хорошо было дядьке Ласаро. У него никого не было, и он мог делать то, что хотел. И ни перед кем не держать отчёт.
– Так и у тебя нет никого, Диого. Он же тебе не отец. Можешь поступать по-своему. – Хуан поддёрнул удочку, но зря.
– Зато у Мелисы все имеется.
– И Мелисе он не отец. Пусть мать решает.
– Она и решила, – горестно воскликнул Диего. – Утром у нас был с нею разговор. Сама начала. Она знала, что у нас с Мелисой.
– И что же? – с интересом обернулся Хуан к другу. – Что она сказала?
– Так и сказала, что у меня нет возможностей содержать семью, поэтому я не могу рассчитывать на свой успех.
– Пусть дядя Ласаро даст тебе работу, и ты будешь зарабатывать, как и положено мужчине. Я тоже работаю, но ничего не получаю. Говорят, что всё должно идти в семью, А ты старше меня и ничего не делаешь! Сам говорил, что дон Ласаро с юности вкалывал, и сумел всё добыть для семьи. Гляди, один из самых богатых людей в городе стал.
– У меня ни к чему не лежит душа, Хуан. Мне предлагали, да не очень настойчиво. Все ищут для меня достойную и богатую невесту. А куда мне это, когда у меня Мелисита перед глазами. Я никак не мог представить, что мне так грубо откажут, Хуан. И что теперь делать – я не знаю.
– А что Мелиса?
– В отчаянии, в панике, и тоже ничего придумать не может. Да и что тут придумаешь?! Пустое всё, коль родители посчитали за лучшее выдать Мелису за дона Паскуала. Мне даже показалось, что она спокойнее, чем я, хотя уверяет в обратном. Вот и пришёл к тебе поговорить.
– Свадьба ведь ещё не так скоро, и времени у тебя будет достаточно. Может, что и появится у тебя на горизонте. Ты думай пока, но решай без спешки. Вдруг хоть донна Марсела одумается и пожалеет дочку.
Диего не ответил. Он не верил в это и продолжал пребывать в горестных раздумьях. Пока у него ничего не получалось.
Дома он повстречал Мелису. Она была мрачной, и по-прежнему не хотела ни с кем говорить. Даже на Диего взглянула мельком и хотела пройти мимо, но он остановил её, схватив за руку.
– Со мной говорила донна Марсела, Мелиса! – прошептал он горячо.
– Я все знаю, – ответила она сухо. – Оставь меня, Диего. Мне плохо, и утешить тебе меня нечем. Я должна пережить это и смириться, как велит наш Господь, – Мелиса мелко перекрестилась и ушла, высвободив свою руку.
Глава 2
Загородная вилла семьи Флорес находилась на расстоянии полутора легуа от города и вскоре после постройки получила название «Чёрная башня». А дело в том, что впритык к дому с пятью комнатами и кухней, была пристроена трёхэтажная башня из чёрного камня. По виду – настоящая древняя башня, с узкими высокими окнами-бойницами и площадкой вместо крыши, с крепостными зубцами. Туда вела узкая лестница, а на каждом этаже находилась комната с видом на море и город.