К вечеру проснулась уже самостоятельно. Шаманка напоила меня бульоном, который очень напоминал куриный по вкусу. Правда сварен он был из какой-то боровой птицы, мяса мне пока не дали.
Чуть позже пришла Велия. Всё-таки красивая мама у Ойли. Высокая и статная женщина с правильными чертами лица, прямым и чуть вздёрнутым носиком, который её совсем не портил и пухлыми губами. Прямой взгляд и высокие скулы женщины, обрамлённые густыми блестящими тёмными волосами больше подходили высокородной чем кочевнице.
Тёмно-синяя длинная туника с золотистой вышивкой подчёркивала высокую грудь и стройную талию. Удивительно, но как ей удалось сохранить такую фигуру, родив троих детей? Штаны на ней были из тонкой кожи, как и у большинства женщин-кочевниц, а также высокие мокасины с красивой отделкой из меха. Дополняли образ украшения в виде массивного колье, широкого браслета и крупных серёжек. Весь образ соответствовал этническому стилю и воспроизводил общие черты национального костюма определённой общины и народа. Использовался характерный крой одежды, особые материалы, цвета, орнамент, декор и аксессуары. Из памяти Ойли знала уже, что не все народы одеваются именно таким образом. Не каждая женщина наденет брюки, а тем более из кожи. Это особенность членов общины «Старый бизон».
— Ойли, как ты себя чувствуешь? Мы с отцом так напугались, когда сообщили, что ты сорвалась с обрыва и сильно пострадала, — присела ко мне и взяла за руку аккуратно поглаживая. — Шаманка сказала, что ты идёшь уже на поправку. Как же так, доченька?
На меня смотрели изумруды с такой теплотой и нежностью, что в горле появился ком и набежали слёзы. Сразу вспомнила свою родную маму, которая сидела рядом со мной точно так же и брала за руку, когда я сильно болела.
— Уже лучше, чем прежде, — удалось взять эмоции под контроль и выдавить из себя. — Я не помню как оказалась там и почему сорвалась.
— Хватит болтать, — прикрикнула на нас Маржа. — Велия, я позвала тебя, чтобы ты помогла дочь обмыть. Прежде думай, что сказать, — сунула матери в руки свёрток. — Хорошо сказанное слово лучше метко брошенного топора.
— Тот, кто молчит, знает в два раза больше, чем болтун, — Велия посмотрела как-то странно на шаманку. — Я поняла тебя, Маржа.
Для меня их словесный обмен, наоборот, был совсем непонятен. О чём это шаманка предупредила маму Ойли? О чём та должна молчать?
— В очаге горячая вода, в сундуке возьмёшь ткань, — указала на тот что стоял ближе ко входу. — Обмоешь и перестелишь постель, не забудь подложить под дочь шкуру и тряпки. Валик скрутишь потуже и набьёшь мхом, чтобы больше впитывал. Я пока пойду переговорить с Нумисом, — выдала указания и скрылась за дверью.
Теперь до меня дошло, что несмотря на мою неподвижность, организм продолжал функционировать. Естественные физиологические процессы остановить невозможно. Это я уже принюхалась ко всем запахам, а Маржа с утра поминала какого-то скунса. Как же стыдно! Взрослая девушка, а гажу под себя словно младенец.
Видимо что-то отразилось у меня на лице, хотя Валия не показывала брезгливости или каких-то других чувств кроме заботы и нежности.
— Не смущайся, дочка, — постаралась меня успокоить. — Вспомни как сама помогала мне ухаживать за Пэкуной и Мокни. Это они сейчас думают, что уже взрослые, а совсем недавно ещё марали пелёнки и шкуры.
Действовала женщина быстро и умело, словно всю жизнь ухаживала за лежачими больными. Постепенно стыд стал отходить на задний план, а я ощутила облегчение и свежесть. Управлять своим телом ещё не могла, но чувство чистоты доставило истинное удовольствие.
Как долго я ещё буду не способна за собой самостоятельно ухаживать? Кто будет обо мне заботиться, когда община двинется дальше, а я останусь с Маржей? Пожилой женщине будет тяжело меня даже перекатывать с боку на бок, не говоря уже о том, чтобы поднять с лежанки и куда-то переместить.
— Вот и всё, осталось покормить тебя и сможешь отдохнуть, — накрыла меня покрывалом и поправила подушку. — Отец и брат с сестрой зайдут завтра попрощаться, нам нужно двигаться дальше, — сказала с заметным сожалением. — Надеюсь, что поправишься быстро. Наша шаманка и не с такими травмами справлялась.
— Не переживайте за меня, пусть ваши души будут спокойны, — вырвалось у меня как будто само собой. — Оправлюсь от ран и будет всё как прежде.
— Ребёнок — гость в твоём доме: накорми, выучи и отпусти, — вздохнула тяжело женщина. — Я раньше не понимала этих слов, а сейчас задумалась. Ещё пару зим и тебя придётся отдать в чужую семью. Сайк Уохкэн заглядывается на тебя, но отцу по душе больше Тэхи Вагон, — задумалась ненадолго. — Отец прав. Он хоть и сирота, зато сможете свою семью построить так, как вам будет по сердцу. Козуми не даст тебе спокойной жизни, будешь вечной прислужницей.