— Да пошёл ты! — бесцеремонно высказался торгаш, вытирая пот со лба.
— У меня есть кое-что интересное для тебя, нечто весьма драгоценное, — присел я и продолжил говорить, пытаясь не привлекать лишнее внимание.
— Мы не в сказке, олень, сразу толкай, что хочешь, но учти, если это хрень какая-то... — тыча пальцем, начал он.
Я сразу достал кинжал и положил его перед ним, закрывая спиной стол от стражников. Лицо торговца резко обрело совершенно новые тона, и застывшее на нём детское удивление дало мне понять, что это всё-таки не безделушка, а нечто особенно важное.
— Что ты хочешь за это? — потирая руки, спросил меня торгаш.
— Седло, сотню серебряных и того попугая в клетке, которого ты показывал вчера на площади.
— Попугая? — удивлённо переспросил он меня.
— Да, попугая, — выдохнув, ответил я ему.
Он залился смехом и, ударив несколько раз по столу, через силу позвал помощника:
— Эйл, неси этому простофиле всё, что он просил. Попугая, ахах.
Просмеявшись, он заказал себе рома и, почесав лоб, оглянулся в сторону лестницы.
Это была неловкая пауза, когда нечего друг другу сказать, поэтому я неспешно оглядывал таверну. Здесь царили тепло и уют, стены были выложены цельными массивными брёвнами, местами украшенные резными фигурами. По стене россыпью - старые светильники, заправляемые китовым жиром.
— Зачем тебе эта дурацкая птица?
— Она мне не нужна, я её для брата беру, он увлекается этими... — не успел я закончить, как меня прервал шум с лестницы.
— Дурррааак! Дурраак! — последовал птичий вопль и стук железной решётки.
Подойдя к нам, Эйл поставил клетку на стол и скинул седло с кошелём денег у моего стула.
Я протянул руку к попугаю, желая погладить его, но, едва я успел коснуться клетки, попугай клюнул меня за палец и расправил крылья.
— Ах ты... Курица пернатая! — отдёрнув руку, крикнул я на попугая.
— Вы хорошая пара, Бэрн, — хихикая, сказал торговец. — Может, у тебя ещё что-то есть? Мм? — спросил он, выпучив на меня глаза и оглядывая, как будто ждал, что у меня ещё вдруг что-то появится.
— Нет, я уже ухожу, — подбирая седло, тихо сказал я, глядя на помощника торговца.
— Грустно, грустно, — с придыханием ответил торговец. — Передавай привет мистеру Симону.
— Обязательно.
— Скажи ему, что, может быть, весной приеду в город, есть кое-что от урдов, или Уркос, чёрт знает, как их правильно их называть.
Я старался как можно быстрее уйти оттуда, пока это не превратилось в вечер ностальгии по былым временам и нравоучений.
Спустя пару минут я уже был в своей комнате и собирал вещи для обратного пути, мне следовало торопиться, так как лето уже заканчивалось, а мой путь лежал на север, в Теку. Небесные властители, как же я хотел вернуться в свой дом, в свой город, просто осточертело прозябать в этих песках.
— Яяя тебе кишки пущу, — прокричал попугай, спрыгнув с жёрдочки.
— Тяжёлая жизнь была? — с ухмылкой спросил я его.
— Яяя птиица, летать, — упираясь головой в решётку, сказал попугай.
— Я тебе потом дам полетать, — пообещал я ему, присев напротив него и рассматривая его синий окрас с пёстрыми крыльями. Моё любопытство резко прервали стуком в дверь.
— Идите к чёрту, — крикнул я, слегка обернувшись в сторону двери.
— К чёрту пошёл, — тут же громогласно повторил за мной попугай.
— Ты должен за комнату! — послышался крик из-за двери.
— Сейчас спущусь, — ответил я, вставая и подхватывая котомку. — Только вещи собрать надо, — тихо сказал я, оглядывая комнату в поисках сапог.
Во всей комнате стояли лишь кровать со шкафом да столик, но даже в таком, практически пустом помещении я не мог найти сапоги.
— Да чёрт! — пнув шкаф, крикнул я. Внезапно с верха шатнувшегося шкафа на меня свалились сапоги, оставляя синяк на лбу.