Через две минуты в коридоре послышались шаги, и Фалкон вошёл в зал. По его лицу Джим пока не мог понять, чем закончился их разговор с лордом Райвенном.
— Ну, что? — спросил он.
Фалкон подошёл. Его губы нежно обхватили рот Джима, а потом он сказал:
— У меня тоже для тебя есть новость, детка. Точнее, две.
— Хорошие? — спросил Джим с нетерпением.
— Одна точно хорошая, — улыбнулся Фалкон.
— Начни с неё, — попросил Джим.
Фалкон сказал:
— Когда тебе исполнится шестнадцать, у нас с тобой будет свадьба. Лорд Райвенн дал согласие на наше сочетание.
Джим в восторге взвизгнул и повис на плечах Фалкона, соскользнув с подоконника. Они ещё раз поцеловались, и Джим радостно спросил:
— Ты делаешь мне предложение, Фалкон?
— Сделаю, детка, — сказал Фалкон. — Сегодня вечером, при лорде Райвенне и Раданайте. Но есть ещё вторая новость. Не знаю, как ты к этому отнесёшься… Я иду служить, милый. По своей специальности.
— Куда ты идёшь служить? — пробормотал Джим, холодея.
— В армию, солнышко, — сказал Фалкон. — У меня военная специальность, и я в чине лейтенанта, которого меня никто не лишал. Я уволился в запас, но имею право восстановиться в любой момент.
— Но ты же… Ты ведь не хотел служить, — нахмурился Джим.
— Это условие лорда Райвенна, моя радость, — сказал Фалкон, ласково дотрагиваясь пальцем до его носа. — Я должен бросить работу дальнобойщиком и пойти на военную службу, только в этом случае он согласен отдать тебя мне. Не расстраивайся, детка! Сейчас мирное время, график службы предполагает регулярные увольнительные домой, так что мы будем видеться довольно часто. Если получится, я устроюсь в ближайшую часть.
У Джима почему-то выступили на глазах слёзы. Его охватило чувство необъяснимой леденящей тревоги, предчувствие чего-то страшного, со всех сторон его обступила чёрная безжалостная Бездна. Тёплые руки Фалкона обняли его.
— Ну что ты, детка, не плачь! Я же не на войну ухожу. Не огорчайся так! Пойдём, прогуляемся на лоджии. Сегодня не холодно, и воздух хороший. Только оденься потеплее.
Вместо плаща Джим закутался в тёплое одеяло. Они гуляли на лоджии, и Джим плакал, а Фалкон ласково его успокаивал. Они целовались, уже не боясь быть кем-то замеченными.
В семь вернулся Раданайт, чуть позже прилетел домой и лорд Райвенн. Ужин был в восемь. Фалкон вошёл в столовую в таком же, как у Дитрикса, мундире и поприветствовал всех, щёлкнув каблуками и наклонив голову. Криар улыбнулся, в глазах лорда Райвенна читалось одобрение, а у Раданайта в уголках губ пряталась усмешка. Но она исчезла и сменилась угрюмым выражением, когда Фалкон, подойдя к Джиму и став на колено, произнёс:
— Джим, я прошу тебя стать моим спутником. Согласен ли ты доставить мне такое счастье?
Джим посмотрел на лорда Райвенна и получил от него ласковый кивок.
— Я согласен, — сказал он Фалкону.
Фалкон встал и подал ему руку, и они вместе подошли к лорду Райвенну и опустились перед ним на колени. Тот поцеловал их обоих в лоб и сказал:
— Благословляю вас, дети мои.
Фалкон, поцеловав Джима в лоб, произнёс:
— Объявляю тебя моим наречённым. С этого часа ты не предназначен никому, кроме меня, а я принадлежу тебе телом и душой.
И они скрепили помолвку поцелуем.
Глава XXII. Рейс в вечность
Фалкон был зачислен в часть кайанчитумского гарнизона, до которой от дома лорда Райвенна было полчаса лёта. Его непосредственным командиром оказался Дитрикс. Каждый день Фалкон слал Джиму нежные сообщения, а через месяц приехал в первое увольнение, необычно подтянутый и уже без кудрей — с коротким армейским ёжиком. Он провёл с Джимом три дня, и они уже ни от кого не таились. Фалкон целовал Джима и называл "любовь моя" уже не только наедине.
В Новый год он приехал домой на пять дней. У лорда Дитмара снова был приём, и они были на нём уже не порознь, а в качестве обручённой пары.
— Поздравляю вас, дитя моё, — сказал лорд Дитмар Джиму. — Я безмерно рад за вас. От всего сердца желаю вам счастья.
Он улыбался и ласково держал руку Джима, а в его глазах была печаль. Впрочем, потому он и был Печальным Лордом.
Каждую неделю приезжал доктор Зааль и осматривал Джима. Всё было хорошо. Джима перестало тошнить и знобить, но его живот увеличивался крайне медленно — Джиму казалось, что он совсем не растёт. Во втором весеннем месяце мэолинне его срок был уже шесть месяцев, и только с этого времени живот действительно начал расти. Фалкон, приезжая в увольнение каждые две недели, целовал его и ласково разговаривал с ребёнком, прикладывал ухо, слушал и улыбался.