Таких потерявших границы конструкторов Синглетон считал угрозой для человечества. Такой же угрозой, как их зеркальное отражение - деконструкторов, которые хотели, словно по заветам древних суперзлодеев, уничтожить вселенную.
Just for fun или с познавательными целями, они опустошали целые сектора пространства или готовили другие катастрофы. Раньше это называлось словом "терроризм". На них велась настоящая охота, потому что они были действительно опасны: ломать - не строить, и спровоцировать космический катаклизм проще, чем создать что-либо. Иногда защита в виде энергетических барьеров не срабатывала, и целые планеты гибли. Несколько раз деконструкторы взрывали даже сферы - вместе со всеми квадриллионами жителей.
Для этого Синглетон и занимался сплошным резервным копированием. Сознание всех погибших восстанавливалось из бэк-апов, сферы отстраивались заново наноботами, террористы были найдены и распылены. Гораздо реже бэк-ап требовался, чтоб восстановить планету, уничтоженную внезапным катаклизмом природного типа.
Синглетон поддерживал в известном мире порядок вот уже пятьдесят миллионов лет. Отсюда из войда Странник мог разглядеть его лишь как тусклую соринку - а ведь это миллионы звезд, превращенных в источник энергии для большого мозга. Где-то там была и сверхмассивная черная дыра - его квантовый процессор. Оперативной памяти хватало, чтоб хранить в себе резервные копии всех существ и объектов в галактике.
Все это он мог им дать, но ограничился красивой клеткой.
Может, он слишком долго был один. Есть легенда о джинне из бутылки, который находился в заточении слишком долго и пообещал себе, что проклянет (а не одарит!) того, кто спасет его.
Зародыш машинного сверхинтеллекта, с мотивационным и логическим модулем внутри, имеет размер 100 килобайт. Можно при желании наделить сверхразумом даже не шимпанзе, а лягушку. А уж человеку имплантировать этот модуль и вырастить тело из "умной материи" - пара пустяков. Память и характер от этого не пострадают...
Ой ли? А вот тут собака и зарыта. Сам он не изменился? Всё тот же он теплокровный примат, которому надо на горшок ходить?
К слову, почти все постлюди не отказывали себе в удовольствии покушать (а некоторые жрали как Гаргантюа), но Странник еще не встречал ретро-маньяка, который нуждался бы в дефекации. Модуль тотального усвоения был чем-то базовым, само собой разумеющимся.
Вот и ответ. Можно сделать их сверхлюдьми, но это будут уже не они.
Если бы купол был прозрачен, они бы сильно удивились. Агасфер показался бы им тусклым коричневым карликом, зато они хорошо рассмотрели бы ярко-красную пятнистую Мнемозину. Гигантская планета, названная им в честь богини памяти, была неправильной формы, похожая на несколько шариков мороженного, слепленных вместе.
Он мог бы придать ей фактуру и цвет клубничного мороженного. А если бы совсем сошел с ума - то даже состав и вкус. Кто сказал, что не может быть планеты из замороженной смеси молока, сливок и сахара? Но здесь, на этой, как сказал бы Эдгар По, запредельной Фуле, некому было оценить его изыски. Поэтому он построил компьюмониум сугубо утилитарной формы из слепленных вместе газовых гигантов. Наноботы быстро превратили косную материю - в основном водород и метан - в гигантское вычислительное устройство. Остальным небесным телам имена он давать не стал.
Эта хреновина позволяла ему не забивать себе голову проблемами трехмерного времени и 11-мерного пространства, гипер-струнами и прочей лабудой.
"Пусть слон думает, у него голова большая". - Странник с этим принципом жил, еще когда был человеком, так с какой стати ему менять его сейчас?
"Я подумаю об этом завтра"... в его случае превращалось в "Я подумаю об этом через пару тысяч лет".
Компьюмониум никогда не знал полной загрузки. 0,1% от этой вычислительной мощности тратилось на расчет астрономических параметров и поддержание устойчивости системы Агасфера. Достаточно, чтобы вовремя отследить любую опасную тенденцию и известить хозяина.
Процента два приходилось на его игры и симуляции. В недрах мозга Мнемозины жили порожденные им миры... почти все из которых были заброшенными. Там были записаны несколько линий эволюции, давшие в итоге совсем уж смешные результаты. Там же были карманные планеты и звездные системы с их войнами и интригами, с пиратами, королями и президентами. Считавшими себя живыми и полными чувства своей значимости.
Но полноценным самосознанием он их не наделял. Это считалось аморальным и было незаконно. Хотя проверять никто бы не стал. Хранители бы с ног сбились следить за такой ерундой, как права симулякров.
И 97% машинных ресурсов просто пребывало в покое. Чем их загрузить, он даже не представлял. Загрузить что ли симуляцию-матрешку: одна в другой, одна в другой... и так, пока не зависнет?
То, что у него был компьюмониум (сам термин был дериватом от слова "пандемониум") - было признаком его слабости, а не силы. Сильный синг и даже продвинутый ретр не нуждались во внешнем вычислителе, объединяя в своей сущности всё: и личность, и ее машинные придатки. Они бы вместо гигантской планеты-компьютера использовали крохотный шарик размером с кулак, помещенный в пределы своего "тела".
Но Странник не гнался за совершенством, считал погоню за ним чем-то вроде болезни. Ему нравилось, как выглядит эта штука во время парада планет раз в килогод. Нравилось, как преломляются в ее цветных облаках инфракрасные лучи нейтронной звезды. И как смотрится на ней рассвет и закат Агасфера. Когда он смотрел на это, он иногда напевал что-нибудь глупое и, как сказал бы Ницше, слишком человеческое.
Вот такой была его жизнь. Погасив собственное яркое свечение и приняв антропоформу (летать он предпочитал как плазмоид, в человеческой форме это смешно - выглядишь как Бэтмен или Супермен), он поставил стул в темноте межгалактического пространства, озаряемого лишь слабым сиянием Агасфера, и сел на него, в глубокомысленной позе мыслителя Родена.
Наверно это забавно, когда радиоактивный плазмоид с хвостом из ионизированного водорода, похожий на комету Галлея в момент приближения к Солнцу - имеет психосферу, как тридцатилетний примат из плоти и крови.
Но это было так. Он был ретром. То есть не дал себе подняться к ледяным высотам постчеловеческого разума, свободного от эмоций - или наделенного совсем другими, непостижимыми.
Странник тщательно хранил свою эмоциональную матрицу, сдувал с нее пылинки, переписывая ее из версии в версию, из тела в тело. Это был не предмет его гордости, а просто память. Как старая детская игрушка или вещь - машинка, обезьянка, зайчик, которая давно не нужна, но выкинуть которую больно, потому что с ней связано что-то дорогое в прошлом... А если она не занимает много места, то зачем ее выкидывать?
Где-то в бесконечной дали мерцала галактическая Нить Персея-Пегаса. Ее крохотной частичкой была галактика Млечный Путь. Когда Странник впервые увидел это своими "глазами", то усмехнулся. Уж очень система галактических нитей, разделенных пустотами-войдами, в разрезе была похожа на паутину нейронов человеческого мозга. Но это всего лишь совпадение, а не "разумный замысел".
Потому что творца у этого механизма нет, если не считать таким творцом слепой хаос. Теперь это было видно еще более выпукло.
Если обычный депрессивный постчеловек может за неделю слепить свою звездную систему, то где тут место Творцу с большой буквы?
Разве что там, за пределами наблюдаемой вселенной, за красным смещением. Или за гранью гибели от "тепловой смерти" или распада протонов, которую им, впрочем, наверняка удастся предотвратить.