Маленький малаец упал на колени и отдал низкий поклон Страннику, висящему в западной части неба и тем самым совсем не преднамеренно, в сторону Мекки, и тихо сказал:
– Терима ксон, багус кунинг дан!
Когда его благодарность этому фиолетовому чуду закончилась, он поспешно встал и, указывая на остов судна шутливым жестом хозяина, весело закричал:
– О! Коббер-Хум, балит сабат, мы привяжем катер к кораблю с сокровищами и взойдем на его борт, как короли! Наконец, друг мой, «Мачан Лумпур» стал «Тигром Болот»!
В сумерках Сэлли, стоя на террасе вздохнула. Свет заходящего солнца с блеском горящей нефти, которая вылилась из разбитых наводнением резервуаров и поднималась на соленой воде, заливающей Джерси Сити.
– Что ты увидела, Сэлли? – крикнул Джейк из комнаты, в которой он сидел, попивая коньяк, закусывая разными сортами сыра. – Снова пожар в здании?
– Нет, пожалуй, уже не горит. Вода достигла уже половины дома и ее уровень непрерывно поднимается.
– И что же тебе не дает покоя?
– Не знаю, Джейк, – печально произнесла Сэлли. – Я смотрю, как исчезают под водой церкви. Я никогда не знала, что их так много в этом городе: Церковь Святого Патрика и церковь Трех королей, Иисуса Христа и Святого Варфоломея, Наисвятейшей Девы Марии и Муки Господней, в которой, кстати, была начата эта антиалкогольная кампания; к тому же церковь Всех Святых и церковь Святого Марка в Бовере, маленькая церковь на углу, а также Синагога и Святыня Актеров.
– Но все это не возможно видеть отсюда! – закричал он. – Посмотри, Сэлли, на планете, которая сейчас поднимается над Эмпайр Стейт Билдинг, сидит Кинг-Конг. Как тебе нравится эта идея? Может быть, мне удастся вставить это в прессу!
– Это тебе наверняка удастся, – оживилась Сэлли. – А ты уже закончил песенку о Ноевом Ковчеге?
– Еще нет. Ох, Сэлли, ведь я должен отдохнуть после пожара.
– Ты отдыхал, когда выпил полбутылки коньяка, а сейчас живо принимайся за работу.
26
– Высаживаемся! Перерыв, чтобы размять ноги и прогуляться в лесок! – крикнул Брехт охрипшим голосом с нарочитой веселостью. – Войтович, как вы и предвидели – дорога завалена.
Немного постанывая, все вышли из автобуса. Горный воздух был холодным и влажным. Заходящее солнце бросало косые зеленоватые лучи; группа единодушно сочла, что причиной такой окраски является вулканический пепел, выброшенный в стратосферу, и только Фулби высказал мысль, что это планетарная аура.
Совершенно ясно, что они пережили слишком много в течении этого дня, и начали сказываться последствия бессонной ночи.
На боках желтого автобуса и белого фургончика виднелись черные полосы, оставленные огнем, от которого они едва успели убежать. У Кларенса Додда была забинтована правая рука, которая обгорела, когда он придерживал брезент, помогая затащить Рея Хэнкса и Иду в фургон.
Выходя из автобуса, Хантер чуть не упал, споткнувшись о лежащие в проходе лопаты. Два час они копали этими лопатами песок и гравий, расчищая засыпанный участок дороги в горах Моники, чтобы там можно было проехать. Хантер выругался и задвинул лопаты под сиденье.
Черные полосы на машинах местами были размыты ливнем, который накрыл группу через десять минут после того, как они победоносно закончили гонку с огнем. Большие темные портьеры туч заслоняли небо на востоке, а западная часть неба уже начала проясняться.
Они преодолели тридцать километров по горам, и теперь находились на предпоследнем горном перевале перед спуском в долину, где располагался Ванденберг-Три и проходило шоссе 101, тянущееся из Лос Анджелеса к Сан-Франциско.
Брехт, забросив на плечи мокрый плащ, шествовал во главе группы, а Рама Джоан и Марго сразу за ним.
В этом месте горная дорога проходила по террасе, наполовину естественной, наполовину вырезанной в скале. Грозный серый скалистый склон, покрытый светло-зеленой, оранжевой и черной порослью, был иссечен трещинами и котлованами, из которых тут и там торчали валуны величиной, без малого с фургончик.
Один из таких огромных валунов упал на самую середину дороги. Немного выше голая земля указывало то место откуда он скатился.
– Да, он основательно перегородил нам дорогу, – сказал Войтович Профессору.
Перед самым валуном стоял автомобиль марки «корвет» с откидным верхом. Изящная машина резко контрастировала с мрачным окружающим пейзажем. Однако, поблизости никого не было видно, и когда Брехт бодро крикнул: «Привет», ему ответило только эхо.