В глубине сознания она чувствовала, что здесь есть какой-то «общий знаменатель», и она пыталась его обнаружить. Несомненно, это не экономическое положение — некоторые из прихожан были хорошо одеты в строгом, консервативном стиле, остальные — люди с улицы в майках-безрукавках. Затем она поняла: единственным атрибутом, общим для них всех, была их молодость. Большая часть находившихся там выглядела тинэйджерами, и не было ни одного, кому можно было бы дать больше тридцати лет.
Могло показаться странным, но толпа соблюдала приличия, ничто не говорило о шумной непоседливости, присущей собирающимся вместе юным активистам; все как один сидели и сосредоточенно слушали музыку, звучащую из колоном над головами и глядя на мягкое свечение, исходившее от светильников. Светильники были расставлены в два ряда по обе стороны возвышения, на котором располагался помост, в дальнем конце зала.
Сам помост был занавешен с обеих сторон от узкого центрального прохода, в конце которого находилась большая кафедра. Пространство за этой кафедрой было погружено в тень.
Бедард подал знак Кей.
— Давай сядем вот здесь, — пробормотал он, показывая на свободный ряд стоявших сзади скамей. Кей кивнула, и они уселись рядом с центральным проходом.
Как только они это сделали, музыка изменилась. И снова Кей удивилась, что узнала мелодию: Холст уступил место Вогану Уильямсу — зазвучала финальная часть его Шестой Симфонии.
Возможно, преподобный Най был прав по поводу того, чтобы она пришла сюда слушать и учиться. В любом случае, она уже поняла, что он кое-что понимает в музыке и в ее воздействии. Жуткое звучание приглушенных струн пробуждало образы из иных миров, безжизненных планет, мертвых далеких солнц, движущихся, как пылинки в пустой бесконечности дальнего космоса, который и сам умирает. Вот так и кончается мир — не взрывом, но даже и не всхлипом, а шепотом. Шепотом, теряющемся во мраке.
Затем, в тишине, огни погасли.
Шорох и бормотание прокатились по толпе. Все они также почувствовали прикосновение вечной пустоты и на какое-то мгновение ощутили себя ее частью.
Но только на мгновенье.
Удар гонга расколол вечность, и мертвенно бледный свет засиял над помостом, в то время как фигура в красном одеянии выступила вперед из теней.
Мира и мудрости вам!
Это загремел голос преподобного Ная. Он воздел руки из-под алого плаща, и его слова отозвались эхом в публике:
Мир и мудрость!
Звездная Мудрость!
Звездная Мудрость, — повторило эхо.
Призыв и отклик. Ну что ж, — тоже шоу-бизнес, сказала Кей самой себе.
Однако это работало.
Работало как волшебство, поскольку это и было волшебством. Музыка и ладан, темнота и свет, одеяния и ритуалы — это работало всегда и срабатывало сейчас. Колдуны и чернокнижники пели свои заклинания на шабашах, друиды декламировали свои руны, стоя перед дольменами, знахари тараторили в джунглях, и волшебство свершалось.
Преподобный Най в своем красном одеянии не был знахарем. Но когда он воздел руки в белых перчатках в древнем жесте перед современным микрофоном, это было представление. Каждый отдельный человек был поглощен толпой; толпа превратилась в последователей; последователи — в верующих.
Он говорил, и Кей видела, как это происходит, слышала, как это происходит. Снова, как и после дневной беседы, ей казалось, что образы и звуки странно смешались и стали туманными.
Но хотя конкретное содержание его слов нередко ускользало от нее, чувства ее были кристально ясными, порождающими образы, которые прерывисто вспыхивали сквозь туманную пелену, вызванные глубоким, низким гулом его голоса.
Азазот. Йог-Сотот. Шуб-Ниггурат. Слова эти представляли собой бессмысленный набор слогов, но эти бессмысленные слоги были именами, именами, слетающими с человеческих губ в слабой попытке определить реалии, которые ими обозначались.
Реалии Великих Старых Богов, порожденных запредельным космосом, которые пришли править на земле задолго до того, как человечество выбралось из первородной слизи, выбралось по их приказанию, чтобы служить им и исполнять их волю. Человек был создан для того, чтобы поклоняться и повиноваться Великим Старым Богам, которые преподнесли дар жизни, и это подтверждение подобных отношений. Подтверждение — в легендах всех земель, легендах, недавно возрожденных в теориях Великовского об «астронавтах» с других планет и в «колесницах богов» фон Деникена — символах странствий Великих Старых Богов через пространство и время. Осталось еще найти подтверждения в области физики, но и будут обнаружены, потому что только они, эти Боги, своей мудростью и умением бессмертных мастеров могли возвести великие строения, что было не под силу человеку, — башни-храмы в Атлантиде, Лемурии, на континенте Му и во многих других исчезнувших до начала истории землях, а также библейскую Вавилонскую башню, уничтоженную потопом.