Даже Чанге, не любивший запреты и ограничения, не посмел бы туда пойти. Страх перед старинными руинами владел всеми энчи без исключения. Считалось, что тот, кого коснется отбрасываемая башней тень, отправится в Сад Тишины прежде, чем наступит новая весна. А безумцы, посмевшие ступить вовнутрь, исчезали навсегда.
- Спорим, то, чему учат мужчин, гораздо интереснее? – попробовал другой подход Чанге, забираясь на край склона, довольно грубо хватая отставшую Ширай за шиворот и затаскивая её к себе наверх.
Ширай в ярости хлопнула его по руке и едва удержалась от того, чтобы не ударить корзиной, но Чанге только хохотнул в ответ.
- Хочешь узнать, чему нас учат, а? А? А? – тыкал он её пальцем в лоб, раздражающе ухмыляясь. – Хочешь, расскажу о повадках оленей?
Ширай попыталась его укусить, но только напрасно клацнула зубами – паршивец успел отдернуть руку.
«В-у-у-И-у», - особенно громко и визгливо взвыл ветер, заставляя обоих вздрогнуть и успокоиться.
Ширай невольно покосилась на башню. Пока что солнце стояло высоко, так что её тень лишь едва выглядывала за границу склона, однако чем дальше, тем ниже она будет спускаться в долину. Нужно как можно скорее закончить с делом и вернуться домой.
Ширай вскочила на ноги и поспешила к густым зарослям, обвившим тонкими корнями груду камней – остатки стоявших некогда на этом месте руин. Принялась срывать крупные синие ягоды.
- Ты так надулась от гордости, словно надеешься следующей ойсинари стать, – спустя какое-то время услышала она за спиной чавканье Чанге. – Пффф! Вот дура. Все же знают, что это Ашури будет. Она и красивая, и умная. Не то что ты, мышь злобная.
Напоминая себе, что собиралась не обращать на него внимания, Ширай только стиснула зубы. Из её сжавшихся пальцев брызнул ярко-красный ягодный сок, пачкая подол халата.
- Только и можешь что людей колотить да кусаться. Мышь и есть мышь – силёнок ровно столько же. А вот Ашури…
Ширай настолько привыкла слушать оды распрекрасной Ашури, что они уже безо всяких усилий с её стороны пролетали мимо ушей.
- … все мальчишки хотят быть её верги. Но знаешь, кто им станет? Я! Вот увидишь, следующую ойсинари, а мы говорим об Ашури, защищать буду именно я …
Ширай замерла и нахмурилась. Ей наконец стало интересно, чем именно мог чавкать Чанге. Резко обернувшись, она увидела, что всё это время он бессовестно таскал ягоды из её корзины. На миг Ширай растерялась от такой наглости, а затем, гневно завопив, набросилась на Чанге с кулаками.
Катаясь, сцепившись, по земле, вереща и обзываясь словами, за которые обоих бы отхлестали по губам, они не заметили, как воздух над башней заискрил и пошёл рябью. Как вниз в долину потекло что-то невидимое, сминая траву, словно волна.
«В-У-У-У», - громче и пронзительней обычного грянули столбы, однако дети, стремившиеся вырвать друг другу как можно больше волос, не обратили внимания и на это.
***
Ширай сидела на старом шершавом ящике в углу своей каморки и, глядясь в поцарапанный осколок зеркала, черной краской выводила на скулах витиеватый узор. Из убранства в комнате были только продавленная кровать без ножек, да этот самый ящик, служивший и вместилищем почти всех вещей Ширай, и стулом, и туалетным столиком. Еще комната могла похвастаться разве что крохотным окошком под потолком, потемневшими от плесени стенами и неистребимым запахом рыбы, пропитавшим всё это.
Прошло уже двадцать лет с тех пор, как башня отравила долину, и энчи пришлось её покинуть. Поначалу они пробовали заново отстроить деревню где-нибудь в другом месте, но раз за разом терпели неудачи. То у земли обнаруживался хозяин, совсем не обрадовавшийся появлению у себя под боком толпы беженцев. То долгая засуха уничтожала посевы. То поселение разоряли разбойники. В какой-то момент погиб весь скот. Спустя семь лет после «исхода» энчи смирились и пришли в Хордим – портовый город, найденный ими во время скитаний. К этому времени их оставалась едва ли треть от изначального числа.
Масляная лампа давала мало света, однако Ширай уже столько раз рисовала на себе эти узоры, что он ей почти и не требовался. Не осталось никого, кто мог бы вытатуировать ей недостающие элементы. Приходилось выкручиваться.
Закончив, Ширай помахала на лицо ладонью, подсушивая краску. Откинула темные волосы, заплетенные во множество тонких косиц, за плечи. Собрала их в высокий хвост и затянула толстым самодельным шнуром. Повесила на шею кулон в виде рыбки. Встав с ящика, взяла с кровати серый неприметный плащ, набросила его на плечи и открыла дверь.