Стуча в дверь, Ширай опасалась застать Ашури «за работой» и уже мысленно приказывала Чанге выкинуть её клиента на улицу. Однако им повезло: открывшая им «подруга детства» была полностью одета. Разглядев, кто стоял на пороге, она явственно вздрогнула. Замешательство на её лице сменилось страхом, затем обреченностью… Впрочем, Ашури почти мгновенно взяла себя в руки и посмотрела на ночных визитёров с гордым вызовом.
- О, какие люди, - с деланной небрежностью пропела она, выдавливая из себя улыбку. – Чем обязана столь великой чести?
Язык энчи в её устах звучал немного чуждо и неуклюже: она уже давно им не пользовалась.
Чанге снова хмыкнул, зловеще и многообещающе. За эту ночь он смеялся больше, чем за весь прошлый год. Ширай ничего не сказала, только твёрдо посмотрела Ашури в глаза.
Вымученная улыбка потухла. Рука бессильно соскользнула с дверного косяка. Похоже, Ашури тоже не сомневалась в том, что её пришли убивать.
Пройдя вглубь комнаты, она взяла со стула яркий платок, накинула его на плечи и плотно запахнулась, словно пытаясь спрятать неприлично глубокий вырез своего платья. Сквозь толстый слой белил и румян просвечивали черные узоры ричкере.
Скрипнула закрывшаяся за спинами вошедших дверь. Движение воздуха всколыхнуло язычок единственной свечи. Ширай медленно убрала с головы капюшон, демонстрируя татуировки – доказательство своих полномочий.
- Ашури, - проговорила она, опуская руку в карман халата.
Чанге шагнул вперёд, готовясь схватить и скрутить «подсудимую», как только приговор будет оглашен. Ашури выпрямила спину и вскинула подбородок, встречая смерть спокойно и с достоинством.
- Ты теперь ойсинари.
Ширай вытянула перед собой вынутый из кармана кулак. В нем был зажат шнурок с кулоном-рыбкой.
В комнате повисла тишина. Ашури, окаменев, смотрела на Ширай пустым взглядом, силясь осмыслить только что услышанное.
- Что? – слабо пробормотал Чанге, покачнувшись.
Даже в тусклом свечном свете было видно, как побледнело его лицо. Какой ужас застыл в его глазах.
Ойсинари могла передать кому-то титул только перед смертью. Даже если с её здоровьем всё было в порядке, ей всё равно надлежало умереть.
- Что ты такое говоришь? – дрожащей рукой Чанге ухватился за халат Ширай. – Ты чего?
- Выйди, - бросила она, не отрывая взгляда от неподвижной Ашури.
- Ойсинари! Как это понимать?! Что ты…?!
- Я сказала «выйди»! – рявкнула Ширай, оборачиваясь.
Чанге дернулся, словно ему влепили оплеуху, и замолчал на середине фразы. Открыл и снова закрыл рот, проглатывая невысказанные слова. Стиснул зубы и опустил глаза. Медленно разжал пальцы, выпуская измятую ткань халата.
- Верги просит прощения за дерзость, - глухо пробормотал он, понуро кланяясь.
Вышел на улицу и громко хлопнул дверью. С потолка посыпался сор.
Ширай с интересом огляделась. Комнатёнка Ашури была так же убога, как и её собственная. Вот только здесь явно старались навести уют и порядок. Кровать застилало линялое, но аккуратно заштопанное покрывало с облезлой бахромой. По бокам от окна висели какие-никакие занавесочки. Стены украшали картинки, похоже, нарисованные самой Ашури. Получились они у неё плохо, однако Ширай невольно позавидовала – в отличие от неё самой и других энчи Ашури явно пыталась жить, а не выживать.
- Чанге будет подслушивать, поэтому говорим по-эрмирски, - Ширай без разрешения присела на край стула возле крошечного туалетного столика, заставленного пахучими склянками и горшочками.
На языке новой родины Чанге, не считая ругательств и оскорблений, знал лишь простейшие фразы, вроде «иди сюда» или «неси туда».
- Что происходит? – выдавила Ашури, нервно сглатывая.
- Завтра я ухожу в башню. Энчи понадобится новая ойсинари.
Ашури нахмурилась, обдумывая услышанное.
- Как Эршана? – робко предположила она.
Ширай кивнула. Повисло молчание.
- Почему я? – поколебавшись, спросила Ашури.
- Больше некому.
- А Кижа?
- Мертва.
Ашури, кусая губы, села на кровать.
- Энчи ни за что меня не примут, - сказала она, глядя в пол.
- Никто не посмеет пойти против моего решения. Чанге свидетель. У них нет выбора.
- Но… я не хочу быть ойсинари, - с отчаянием в голосе проговорила Ашури, поднимая взгляд.
Платок сполз с её плеч, открыв игривые оборки, оторачивавшие вырез нарочито вульгарного платья. Белила на лице потрескались и забились в морщины под глазами. Бывшая первая красавица выглядела жалко и нелепо.
- У тебя тоже нет выбора, - Ширай равнодушно пожала плечами.
Если ойсинари выбирает тебя преемницей, ты ей становишься. Хочешь ты того или не хочешь.