Дверцы ландо распахнулись, открывая обитые плюшем сиденья, пассажиры вышли на яркий солнечный свет. Парящая над головой скальная пустельга с пронзительным криком легла на крыло.
Водителем «уолфорда» оказался мужчина средних лет, все еще в профессорском облачении, которое носил в аудиториях: легкий костюм с жилеткой из волокон сонночервя (эту ткань импортировали из тропиков) и кожаные сапоги до колен. В своем консервативном одеянии он походил на обычного академического педанта. Только выбор шейного платка выдавал эксцентричность или личные вкусы: ведь обычно он повязывал антикварный галстух из устаревшего материала, известного как люксар. В солнечных лучах материя испускала собственное сияние. Специалист по антиквару подтвердил семейные легенды о галстухе: это была смесь волокон «Бледного огня» и «Праздносевера», одна из последних тканей, изготовленных на ныне несуществующей Фабрике.
Теперь к пассажирам из головной машины, четырем мужчинам и двум женщинам, присоединились, спрыгнув с грузовых платформ, остальные. Последние были явно рабочими. Вместе вся группа повернулась на север. Прикрывая глаза от солнца, они подняли голову к небу.
Кто-то присвистнул, охнула женщина, один рабочий сказал:
— Да будь я мохнорылый ту…
Заговорил водитель ландо:
— Зрелище и впрямь внушительное. Особенно вблизи. Я десяток раз просил Голову Фактора мне объяснить и до сих пор не понимаю механизмов, которые удерживают его на весу. Боюсь, еще несколько десятилетий нам это будет не по зубам. Но помните… каким бы странным он ни казался, это всего лишь наука.
Посетителей Долины заворожил вид материнского корабля Фактора. Висящий над развалинами Фабрики, как заблудившаяся луна, звездолет бы недвижим, словно гора. Совершенство этой серебристой сферы нарушали лишь несколько открытых люков. Таким корабль оставался десятилетиями: нежилой и не посещаемый — ни кем-либо из жителей планеты, ни собратьями со звезд.
— Нам пора двигаться дальше, — снова заговорил глава экспедиции. — Нужно разбить лагерь до наступления сумерек, а до места еще несколько миль. И если дорога впереди хоть сколько-то похожа на ту, по которой мы сейчас ехали, двигаться придется медленно. Это не Большой променад. Мостовых тут не будет.
— И барышень легкого поведения, — добавил один из рабочих, вызвав взрывы хохота, что разрядило небольшое напряжение, которое почувствовали все.
Группка распалась. Один из водителей распахнул пошире дверцу бойлера своей повозки, и изнутри полыхнуло пламя, в которое он подбросил угля. Тут кто-то крикнул:
— Профессор Кэйрнкросс! Смотрите!
Из растущего вдоль проселка кустарника выбрался приземистый механизм. Он был размером с табурет и неуклюже полз на трех паучьих лапах, направляясь к повозке с открытым бойлером.
В мгновение ока на незваного гостя уставились с десяток винтовок и пистолетов, которые прихватили с собой для Защиты от страшноволков и прочих хищников. Профессор Кэйрнкросс остановил людей прежде, чем они открыли стрельбу.
— Нет, не надо… Кажется, я знаю, что это.
Механизм безошибочно нацелился на открытое пламя. Оказавшись рядом с бойлером, он направил на источник жара раструб шланга. Раздался шум работающего вхолостую насоса. Через несколько минут тщетных потуг маленький механизм сдался и опустил раструб, стальные лапы подломились и он упал на песок.
— Поехали, — сказал профессор Кэйрнкросс. — И помните: какие бы диковины мы тут ни увидели, они так же безвредны, как и эта.
Когда машины снова тронулись, пассажиры ландо некоторое время молчали. Потом заговорила одна из женщин:
— Вы действительно уверены, Чарльз, что никакие опасности нам не встретятся?
— Да, Дженнифер. Из корабля Фактора никогда не появлялось ничего, кроме него самого, его посадочного модуля и заводных пожарных. Верно: после того как Долина опустела, здесь могли приземлиться другие конструкты, но это представляется крайне маловероятным. Фактор контролировал все, и когда судьба настигла его, уже не смог связаться через модуль со зведолетом. Это он мне достаточно часто говорил. И хотя к словам Головы следует относиться критически — ведь повреждения иногда проявляются самым странным образом, в данном случае я склонен Фактору верить.
— Уверенности в вашем голосе было достаточно. Не сомневаюсь, рабочие приободрились.
Профессор Кэйрнкросс как будто смутился:
— В конце концов, это же моя работа. Мы не слишком бы преуспели в раскопках, если бы вечно оглядывались через плечо, нет ли где инопланетной угрозы. Нет, думаю, ничего страшнее пары дружелюбных призраков нам не встретится.