— А у тебя, похоже, очень искажённые представления об академии для одарённых, Ксандер, — не согласился со мной Виктор. — Ты забываешь про постоянные выезды в спорные зоны, риски, конкуренцию, опасности и стрессы…
— Да брось, док. Это всё мелочи, — отмахнулся я.
Вскоре они с Вагитом покинули помещение, разойдясь по своим делам. Шей пододвинула к моей кровати стул и спросила:
— Ну а если серьёзно, ты как?
— Пока дерьмово, — честно признался я. — Все мышцы ломит, голова гудит, от яркого света глаза болят. Но сегодня удалось справиться с гормонами, а значит мой паршивый метаболизм, наконец, начнёт приносить и пользу. Завтра-послезавтра должен встать на ноги.
Она ещё какое-то время посидела со мной, делясь новостями, потом ушла.
Я уже хотел было задремать, но в дверь постучались.
— Проходи, Захир, — сказал я, заметив в дверях мнущегося офицера. — Что-то случилось?
— Господин, — поздоровался он. — Если честно, то я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Дело в том, что когда я просматривал логи своих действий, совершённых мной во время операции, то заметил некоторую странность.
Я только кивнул, предлагая ему продолжать.
— И я обнаружил в них одну цепочку операций, которую не могу вспомнить, как выполнял.
— Что за цепочка? — насторожился я. — Что-то серьёзное?
— Цепочка как раз очень правильная, она блокировала ещё один резервный канал, по которому данные с камер могли утечь в облако. Только вот я не помню ни того, что заметил этот резервный канал, ни то, как его заблокировал.
— Ты уверен, что не сделал это на автомате, Захир?
— В том то и дело, что не уверен. Просто я подумал, что не стоит этого скрывать. В любом случае данные никуда не утекли, и вполне вероятно, что это всё-таки был я, но…
— Но лишняя осторожность не повредит, ты всё правильно сделал. Буду иметь ввиду такую вероятность.
Бдительный офицер поклонился и вышел из комнаты, оставляя меня в задумчивости. Но состояние моё не располагало к долгим размышлениям, тем более, что всё вроде как обошлось, так что я вскоре всё-таки провалился в дрёму.
***
Действительно, как и ожидалось, мой организм, запустив процессы восстановления, пришёл в норму очень быстро.
Оставшиеся сутки, необходимые мне для исцеления, я провёл весьма продуктивно. А именно: залез в базу данных местного университета и принялся просматривать кандидатские диссертации преподавателей, подрабатывающих индивидуальными репетиторами.
Копаясь в массе посредственных отписок, произведённых лишь для формального подтверждения нового статуса, мне удалось наткнуться и на несколько любопытных работ. В них с первой же страницы было видно то, что автор заинтересован в предмете исследования и пишет на собственном энтузиазме, а затрагиваемая им тема — действительно является объектом его интереса.
Следующими критериями для отсева стали структурирование текста и умение подавать информацию. Потом я принялся искать в интернете публичные лекции и выступления на конференциях. Потратив на всё про всё больше восемнадцати часов, мой выбор, наконец, пал на двух преподавателей.
Наверное, поясню, с чего именно я хотел начать обучение Инны. Первая дисциплина, с которым ей предстояло ознакомиться, без всяких сомнений и вариантов — это математическая статистика.
Думаю, вы не будете спорить с тем, что каждому человеку, желающему мыслить рационально, просто необходимо владеть инструментами для регистрации, обработки, описания и анализа массивов данных.
Со вторым же предметом допускалась некоторая вариативность. Суть в том, что мне нужно было сформировать у моей будущей наследницы представления о том, какими методами оперирует современная естественная наука.
Обладание такими знаниями начнёт приносить пользу уже в процессе обучения. Понимание научных методов позволит ей в будущем самостоятельно находить в сети информацию по заинтересовавшей её теме и отличать действительно стоящие внимания исследования от шлака, которым кишат новостные заголовки, наподобие «Британские учёные доказали…».
Для этих целей подходила любая дисциплина с первым словом в названии «экспериментальная», будь то биология, химия или физика.
Определившись с кандидатурами репетиторов и назначив встречу, я выехал на туда к означенному времени. Оба преподавателя читали лекции в самом престижном высшем учебном заведении Харлема.
Главный корпус университета впечатлял своей монолитностью. Массивные высокие колонны, огромные витражные и мозаичные окна, дубовые двери с латунными ручками… Храм науки явно выделялся на фоне урбанистических пейзажей Харлема, было очень непривычно видеть такой уникальный образчик из смеси древнегреческой и средневековой византийской архитектуры.
Объяснив скучающему на своём посту пожилому охраннику цель своего визита и расспросив его, как мне добраться до буфета, где и была запланирована встреча с учителями, сдал верхнюю одежду в гардероб и направился через просторный холл к колоссальных размеров винтовой лестнице из мрамора.
Поднявшись на второй этаж, наткнулся взглядом на гипсовый бюст какого-то греческого философа. Ха, да это же Сократ. Интересно, почему именно он? Наверняка там на табличке процитировано его знаменитое: «Платон мне друг, но истина дороже». Подойдя и прочитав текст, выгравированный золотыми буквами на чёрном камне, улыбнулся. Я оказался прав, так оно и было.
С интересом поглядывая на снующих туда-сюда студентов, наконец, добрался до кафетерия и, заприметив нужных мне людей, отправился к их столику.
Картина, открывшаяся передо мной, оказалась весьма забавной. Какая-то сценка из комедийного сериала, не иначе.
Очень худой восьмидесятилетний старичок, текстура морщинистого лица которого напоминала кору дерева, а зачёсанные назад волосы и аккуратная бородка были седы как лунь, всей своей позой выражал крайнюю степень недовольства. Его руки были скрещены на груди, он постоянно ёрзал и бросал осуждающие взгляды на сидящую рядом полноватую молодую девушку в очках, увлечённо копающуюся в своём коммуникаторе, и параллельно с этим методично отправляющую в рот кусочки чизкейка маленькой ложечкой.
Такое пренебрежение с её стороны вызывало у него негодование. Действительно, вместо того чтобы провести время за беседой с коллегой, она продолжает заниматься своими делами, никакого уважения к старшим, хех.
— Добрый день, — вежливо улыбнулся я, присаживаясь.
Девушка сразу отложила свой гаджет и приветливо посмотрела на меня. Напоследок глянув на неё и осуждающе покачав головой, профессор уточнил:
— Полагаю, Ксандер Холланд?
— Верно, Семён Силуянович, — пожал я его сухую руку. — А Вы, леди, наверняка, Беллатриса Карпентер?
— Можно просто — Белла, — сверкнула очками девушка, хитро прищурившись.
— Тогда, пожалуй, позвольте не тратить вашего времени понапрасну. Я сразу обозначу основные пожелания и условия.
Дождавшись кивка от обоих собеседников, начал описывать ситуацию:
— Мой выбор пал на вас, после того как я ознакомился с вашими диссертациями и публичными лекциями. Я предполагаю, что вы отлично подойдёте для формирования некой базы и общего понимания принципов современной науки. Спешу осведомить, что вашей ученицей станет моя сестра, ей сейчас шестнадцать лет. Надеюсь, что если в её начальных знаниях, необходимых для усвоения программы, найдутся пробелы, вы сможете справиться с тем, чтобы подтянуть её до нужного уровня.
— Так мы будем заниматься не с Вами? — разочарованно спросила Беллатриса.
— Увы, Белла, не со мной, — улыбнувшись, покачал головой я. — Но спешу успокоить, девочка умна не по годам и очень способна. А об её мотивации я позабочусь, не сомневайтесь.
— Признаться, удивлён. Я могу понять, как состыковывается с Вашими задачами мой предмет, о специальности мисс Карпентер, к великому сожалению, не осведомлён, — задумчиво произнёс Семён Силуянович. — Но хотелось бы уточнить: к чему именно вы готовите сестру? Для чего такая база в столь юном возрасте? Закончив школу через два года и поступив к нам в университет, она и так бы получила нужные знания, в чём причина такой спешки?