Глава 9
— Цену ему сказать. — Старый Фрол усмехнулся в усы и вцепился в меня колючим взглядом. — Цена, это штука такая, не простая, в общем, штука, тут думать нужно, рассчитывать, сколько услуга стоит, сколько у покупателя средств есть, вот у тебя, например, что есть?
Я молча вытащил из кармана пачку купюр и продемонстрировал их старику, тот на мой жест только презрительно скривился, после чего я поспешил убрать свои капиталы снова в карман.
— Деньги и все? — Старик хмыкнул и сделал вид, будто собирается уходить, но потом, словно вспомнив что то, присел на пенек. — Деньги, паря, меня не интересуют, мне они тут без надобности. Услуга! Вот, что мне от тебя нужно. — Он тяжело и глубоко вздохнул. — Приведешь ко мне в лес одного душегубца, и считай квиты.
— Да как же я приведу, — Удивился я его просьбе. — Мне из леса то хода нет, выйду и схватят меня ваши разбойнички.
— Да ты не перебивай. — Старик возмущенно хлопнул себя ладошкой по коленке. — Понимаю я, что это обязательство отложенное, понимаю, что может быть и не доживешь ты до завтра и останется моя услуга без оплаты, но я же говорил, что мы тут все в судьбу немножко верим, Кощей больше, я чуть меньше, но верим все, и вот сейчас той судьбе я и доверяюсь. Так что, сверх меры от тебя ничего не ожидаю. Ну так как? Возьмёшься?
Ох, как мне не хотелось брать на себя непонятные обязательства, к тому же связанные с явной уголовщиной, но в то же время я понимал, что ни выбраться из этого леса, ни уж тем более добраться до Института, без этого старикана у меня никак не получится, поэтому немного посомневавшись больше для проформы, чем на самом деле, я дал свое согласие и протянул руку, для рукопожатия, старикан лишь хмыкнул и жать мне ее не стал.
— Вот как сделаешь дело, тогда и поручкаемся. — Криво усмехнулся он. — И помни, если живой останешься, но поручение мое не выполнишь, в лес мой хода тебе больше не будет, да и в любой другой, до которого я смогу дотянуться, а теперь пошли.
— Куда? — Не понял я.
— Туда! — Неопределенно махнул рукой дед. — Как я говорил, Кузьму, в Институте обычно держат, на полном пансионе, но под бдительным присмотром, а он из раза в раз ускользает, и вот однажды, я увидел, как он выбирается из развалин старого корпуса, из тех, что ремонтировать не стали, так вот, посмотрел я подумал, да и смекнул, что корпус тот наверняка соединяется с главным зданием, какие-нибудь тайным ходом, или лазом, и Кузьма, шельмец про него прознал и пользуется, талант у него знаешь ли всякие лазейки, да выходы искать, он у нас аферист еще тот, он единственный, кто ни Кощея, ни тем более Василису не боится.
— Вы так говорите, будто она страшнее Кощея, я вспомнил стройные ножки в ажурных чулочках, красивое личико, и приятный голосок.
— Страшнее. — Признался дед. — Кощей, он что? Он, голова! А Василиса, шея, вот и вертит она этой головой во все, нужные ей стороны.
— Значит мне конец. — Обреченно выдохнул я. — И разговор с Кощеем ни к чему толковому не приведет, ведь моей смерти требует именно Василиса, насколько я понял…
— Посмотрим еще — Дед усмехнулся в усы.
— Чего посмотрим то? — Психанул наконец то я. — Она сама с утра заявилась и требовала, чтобы Яга меня выдала, типа я обманом выведал какие-то важные секреты у местных, а я кроме сплетен, ничего и не слышал, из секретного, только про воображлятор ваш узнал.
— А Яга тебя значит не выдала, — Снова усмехнулся дед. — Вот с чего бы?
— С того. — Буркнул я под нос и надулся, от чего старикан только разразился хриплым, каркающим смехом.
— Эх, покорил сердце девичье значит. — Не унимался старик. — Однако, не всякому то дано, до тебя Ягу мужской пол интересовал только в качестве пассажира на лопату, а ты смотри-ка.
— Подход надо знать. — Меня почему-то задевал его смех.
— Вот уж не надо. — Старик отсмеялся наконец и принялся утирать выступившие слезы грязным белым платочком в красный горох. — Не надо живому человеку к Яге подходы знать, мы то тут все, кто? Кощеевичи, да Андреевичи, ну дурни эти Соловьевичи еще, а Яга, она не такая. Она, — Старик припал к моему уху, будто нас кто-то мог подслушать и прошептал. — Она, Морановна! Понимаешь?
— Нет. — Честно признался я. — Ну Морановна, ну и что? Значит ее еще кто-то из ваших воплотил.
— Не кто-то! — Шикнул на меня лесовик. — Морана ее воплотила! Сама богиня смерти и зимнего холода. Меня по тем временам еще и в помине не было, я ведь относительно молодой еще, лет десять мне. И появился я на свет уже в этих краях. А раньше, Андрюшка Бельский жил где-то там, ближе к Европе. История умалчивает, как к нему в руки попал воображлятор, может на раскопках, где выискал, или в экспедиции этнографической, вот только по первости, он делов наворотил таких, что еле ноги унес оттуда, сюда сбежал, в Сибирь, в тайгу. И с той поры, богов воплощать запрещено, категорически запрещено. Так вот, Яга, она порождение той самой Мораны, единственной воплощённой, когда-либо богини.