Осман Петрович задумался, неспешно потягивая чай и поглядывая в сторону своих обожаемых кустов малины, откуда доносились гудение и шелест. Они сидели практически в дупле, чуть выше основной части его дома - дерева, еще одна деталь нового мира, вдруг резанувшая Михаила.
— Понимаю, - вдруг сказал он. - Вы выжили чудом, оказались в будущем, а мир даже не подумал восхищенно замирать и останавливаться ради вас.
— Не настолько я себялюбив, - чуть обиженно заметил Михаил, так как в словах Османа Петровича была доля правды.
— Мир идет себе дальше, вы попытались встроиться в него, но толком не вышло, - продолжал Цодиков, размеренно покачивая головой, - вы словно приехали на чужбину, где вы никому толком не нужны и нужно пробиваться с нуля.
— Да, именно так, - повторил Михаил. - Поэтому я и обратился к вам, Осман Петрович, что вы застали хотя бы часть того старого мира, понимаете меня.
— Ох, - закряхтел Цодиков, - хотел бы я не видеть той части и не вспоминать ее никогда.
Подобное Михаил уже встречал, когда его родители говорили об "ужасных девяностых" и они тоже не хотели вспоминать о творившемся тогда.
— И да, я понимаю вас, Михаил и именно поэтому и говорю, что вы неправы.
— Неправ? - замер Лошадкин, словно обнаружил, что едва не коснулся оголенного провода под напряжением.
— Неправы, - кивнул Осман Петрович. - В условиях прежнего мира такой подход, возможно и работал, я говорю, возможно, так как сам не застал вашего мира, лишь период хаоса и четвертую мировую.
Он вдруг усмехнулся и посмотрел куда-то вниз.
— Тот период, перед третьей мировой, в моем детстве считался чем-то вроде рая на земле.
— Да уж, - кисло отозвался Михаил. – У нас был тот еще рай.
— Так вот, мир изменился, а вы забились в угол и действуете так, словно все вокруг по-старому. Это нормально, людям свойственно цепляться за старое и это даже хорошо, не дает нам слишком уж мощно мчаться во все новое, где можно просто слететь с обрыва. Вам нужно посмотреть мир, увидеть и ощутить, нет, принять внутри, что все вокруг изменилось и я вас уверяю, Михаил, ваши страхи уйдут.
— Не уверен, - сдержанно отозвался Лошадкин.
Тотальный контроль и запись всего, и вся до сих пор нервировали его. Наружу Михаил ничего не выказывал, но наверняка манопа изнутри "стучала" всяким вышестоящим Искам о его состоянии. Рейтинг у него пока не упал, но в то же время он старался следить за собой и не ляпать лишнего, одновременно с этим осознавая, с каким мощным инструментом воздействия на общество столкнулся.
— Вместо пугающей неизвестности и неуверенности в завтрашнем дне, вы увидите возможности, поверьте мне, я через все это проходил и тоже долго не мог поверить и принять. Мне чудился подвох, я сомневался, подозревал, а мир вокруг менялся и несся вперед.
Осман Петрович вздохнул с улыбкой, словно посмеиваясь над глупостью себя прежнего. Некоторое время они молча пили чай, под шум ветра и шелест листьев, затем Цодиков снова заговорил.
— Разумеется, Михаил, вы всегда можете остаться и, скажем, помочь Руслану, а он поможет вам. Вы подружились, и он хочет отправиться в космос, летать, стрелять и покорять, словно в старых фильмах и книгах, и если вы будете рядом, это может спасти его от ошибок там, в других культурах и обществах. Он поможет вам, да и вообще, хороший, верный друг дорогого стоит, не так ли?
— Пожалуй, - признал Лошадкин.
Доверил бы он Руслану прикрывать себе спину? Пожалуй, что и доверил бы.
— Вы можете обратиться к Цецилии и Димитру, например, - продолжал рассуждать Осман Петрович. - Не за тем, конечно, чтобы они пристроили вас на теплое местечко, те времена остались в прошлом.
— Ну не знаю, не знаю, - пробормотал тихо Михаил.
Маркета Сванди ведь повысила его? Если отбросить ощущение себя альфонсом или как там звали любовников на содержании, все равно же выходило, что она использовала служебное положение? И даже не стеснялась признаться в том вслух! Джуди та же, легко вписалась бы в прежнюю жизнь Михаила, и следовало признать, что старый мир не исчез до конца, замаскировался, изменился, преобразовывался, но многие его элементы остались.
— Вы, наверное, заметили, что они общественники и любят возиться с живыми? Они помогали Алатее, они то и дело общаются с Нестором Вондиди...
— Кем? - машинально переспросил Михаил, затем вспомнил.
Сосед - ожмик, к которому он так и не подошел ни разу, словно боялся заразиться. А чего он так высокомерно себя ведет, тут же подумал Михаил, защищаясь.
— Нашим соседом, - указал рукой Цодиков. - Та же Джуди его называет только ожмиком, а Цецилия и Димитр возятся, пытаются втянуть в общую жизнь и поверьте, Михаил, они охотно займутся и вами.