— Понятно, - заметил Михаил, отводя Паулу в сторону. – Приглашения же открытые?
— Да, все желающие могут принять участие, - улыбнулась та.
— Тогда и проблема решена, буду просто ходить повсюду с вами, да отпускать замечания очевидца вслух и будет хорошо, да?
— Донешко!
А оставшееся время учиться и учиться, подумал Михаил, опять испытывая импульс отправиться к своему жилью и заселиться в него. Довольно бессмысленный импульс, так как вещей у него с собой не было, жилье он уже и так снял, попутно решив познакомиться поближе с ожмиками, а то как-то все не складывалось у него со знакомствами в их среде.
— Можете пожить у меня, - вдруг добавила Паула.
Опять и снова, без сексуального подтекста.
— А то вы взяли социальное жилье, как же вы там?
— Вот еще одно свидетельство очевидца, это социальное жилье – невероятная роскошь по меркам моего времени, - ответил Михаил.
— Невероятно! – глаза Паулы округлились.
Как же вы там жили, читалось в них, и надо сказать Михаил мог бы точно так же округлять глаза на «19 век», мол как же вы там жили без электричества, интернета, телевизоров и автомобилей?
— Я и не знала, надо будет попробовать! – вдруг воодушевилась она. – Пепано! Давайте поселимся рядом с Михаилом! Нет, вместе с Михаилом, это будет настоящий эдвейс, общежитие, как в те времена!
— Мне нужно будет заниматься, - заметил он слегка недовольно.
Четыре неугомонных представителя современной молодежи, живущие рядом? Такое помогло бы погрузиться в мир, без сомнений, равно как и то, что заниматься уже не вышло бы. Но зато это пошло бы как усиленные консультации очевидца, вдруг отметил его разум.
— Донешко, приватность – право каждого, мы перестроим жилье!
— Если вы хотите погружения, то знайте, что в мои времена жилье так просто и быстро не перестраивали.
Хотя, в общем-то, если подумать, чем не гипсокартон и пластиковые перегородки? Если не трогать несущую, легко можно было устроить перепланировку за пару дней, лишь бы руки не из задницы росли.
— И требовалось разрешение на изменения.
Теперь четыре пары глаз смотрели на него изумленно, а Михаил опять ощутил себя древним устаревшим дедом. В то же время, разве не преподавали им все это? Не забывай свои корни и все такое?
— Да, сурово, - Арман потер своей огромной ручищей подбородок. – Но и прекрасно, испытать себя в таких жутких условиях! А возможность заниматься мы вам обеспечим, не сомневайтесь, будет воркотно!
— Ладно, ловлю вас на слове, - хохотнул Михаил.
Он ожидал, что всплывет вопрос какого-нибудь социального минимума, типа нельзя заселяться впятером в такую «крохотную» квартиру всего лишь на двести квадратов, но нет, никаких проблем так и не возникло. Попутно Паула и ее друзья отправили сигналы, чтобы их вещи переслали к Михаилу, «прописались» у него, и помчались туда все вместе.
— А вы – христианин, мусульманин или буддист? – спросил Ричард по дороге.
— Я – атеист, - ответил Михаил. – Мировые религии изрядно одряхлели и выдохлись уже к двадцатому веку и я, признаться, сильно удивлен, что они куда-то повели людей во время мировых войн.
В то же время, отчасти он понимал причину. Полная утрата моральных ориентиров, крушение мира и многие ринулись к старому и привычному, хватаясь хотя бы за такие соломинки. Мир разваливался и религии, возможно, увидели свой шанс воспрять и снова захватить власть, как уже было когда-то.
— Это потому, что Мекку и Медину тоже сравняли с землей, - подала голос Виолетта, — вот они и ринулись мстить, собирались уничтожить Папу Римского в ответ!
— А почему не Иерусалим?
— Так его тоже уничтожили ударами ракет!
— Вовсе не поэтому, это было просто продолжение миграции, которая началась еще до двадцать первого века!
— Не миграция, а беженцы, - поправил Михаил. – Тогда там постоянно шли войны и всякие цветные революции, и люди бежали с Ближнего Востока в Европу.
— Цветные – это по цвету кожи? – вдруг спросила Паула и пояснила. – Мы пытаемся обходиться без сети в таких вопросах, как в ту эпоху.
— В мою эпоху, - хохотнул Михаил, - уже была сеть, просто запрос занял бы время, пока извлек бы смартфон, открыл поисковик или вызвал бы голосового помощника.
— Но если религии одряхлели, то почему тогда продолжались войны?