Глава 7
Ночь в фургоне прошла спокойно. Шагом, потихоньку, но двигались до рассвета. Тогда фургон встал на обочине. Распряженная крошка Матильда блаженно каталась в утренней росе, задрав копыта к небу, явно не жалуясь на тяжкий труд и холод.
Новенький проснулся позже всех, но по своим меркам — рано, едва рассвело. Кулисы на задней платформе на ночь задёрнули полностью, чтобы не впускать холод. Сейчас они были наполовину открыты. С полуночи Жердин ушел вперёд, править лошадкой. Крас так и не явился, наверное, спал на крыше. Ему-то холод ни по чем, сам кого хочешь заморозит одним взглядом! Когда Новит, зевая и кутаясь в дорожный плед, выглянул наружу, то сразу увидел его и Веричи.
В утренней дымке на полянке Крас играл мускулами, размахивая двухметровым обломком дубовой ветки, как соломинкой. Делал фехтовальную разминку. Веричи в своём тоненьком лазурном трико с золотой сеткой крутила колесо на траве, то гибко откидывалась, касаясь руками земли, то взлетела в руках у Краса, когда ему надоело вертеть дубиной.
Смея влезла на дерево и там растягивалась и разогревалась, прыгая с ветки на ветку, как белка. Папаша без своей обычной куртки и жилетки, придающих ему солидный торговый вид, поднимал на вытянутых в стороны руках полные вёдра с водой, не проливая ни капли. Потом стал бросать и ловить тяжелые мячи. Литые, сверкающие, как золотые, и сразу видно тяжеленные. Такие трюки часто показывали на ярмарках силачи с тремя пудовыми гирями, но золотые шары выглядели намного красивее. При этом Папаша успевал что-то командовать Смее. Она старалась, кувыркалась в воздухе, легко прыгала вниз и снова лезла на ветку.
От Новита до тренировочной поляны было больше двадцати шагов. На половине расстояния уже горел костёр, грелась вода в котелке. Но артистам и так не было холодно. Рядом с костром сидела Веда в своей яркой ленточной шали.
Ближе всех кувыркался в траве Жердин. Он бросал в воздух те самые палки с головками для факелов, успевал сделать какой-то трюк, и ловил. Бросал одну или две. При этом насвистывал бодрый мотивчик, чтобы двигаться в такт. На нём тоже было трико, только полное, не как у барышень, с длинными рукавами и штанами. Всё в разноцветную арлекинскую клетку: красные, зеленые, черные ромбы и белая косая сетка между ними. В таком виде длиннейшая фигура Жердина во время трюков выглядела невероятно. Особенно, если он вытягивал руки над головой, а потом прыгал, делая сальто в воздухе или кувырок на траве. Новит усмехнулся и вылез из фургона.
— Привет! Ты прямо человек-змея!
— С добрым утром. Как спалось? Умеешь чё-нибудь такое? Ходить на руках, жонглировать? — Жердин как раз встал на руки и прошёл несколько шагов, болтая ногами в воздухе.
— Не-а, — беззаботно потянулся Новит.
— Так просто разогрейся перед репетицией. Сначала поработаем, завтрак потом. Давай хоть силой померяемся… — Жердин стал в стойку, выставив правую руку и ногу.
Используя лежащую палку, как линию, они встали напротив друг друга, носок к носку и сцепились ладонь к ладони. Тянули, кто кого перетащит чрез границу. Кто первый потеряет равновесие — проиграл.
Новит знал эту игру с детства и честно пытался сопротивляться. Но пальцы Жердина хватали, точно стальной капкан. Устоять было невозможно.
— Руки болят после вчерашних «Качелей»? — кудрявый актер великодушно списал проигрыш новичка на непривычную нагрузку.
— Немножко. Ох и силища у тебя! — искренне восхитился Новит.
— У меня-то? — Жердин рассмеялся. — Кой-какая тренировка и всё. Вот у Папаши, да, рука тяжелая. А Крас… — они оба глянули на дальний край поляны, где красавчик как пушинку крутил над головой Веричи. — Он может подковы гнуть, — совершенно серьезно похвастался собратом Жердин. — Но не выступает с таким. Это ведь неизящно! Зато, он издевается над золотыми монетами. Когда дело доходит до силовых трюков, всегда найдутся желающие помериться силой не в Папашей, а с ним, но Крас этого не любит.
«Мы же не ярмарочные борцы!»
Публике отказывать невежливо и он говорит:
«Охотно. Сперва проверим ставки… Нет ли у кого золотого? Позволите?» — Берёт монету, рассматривает со всех сторон, а потом медленно сжимает края двумя пальцами и… Золотой сворачивается в трубочку. Народ ахает, Крас так вежливо-вежливо с полной наивностью спрашивает того, кто дал монету: «Простите! Полагаю, он вам больше не нужен?»
Почти всегда срабатывает. И публика считает это честно, плата за трюк. Желающих мериться силами после такого уже не появляется. Но некоторые жадины настаивают, отдай! Тогда Крас выпрямляет золотой в другую сторону, нарочно так, чтобы разорвать пополам. И отдаёт только половину: «По справедливости?»