Тут уж совсем мало кто настаивает, выставляя себя жадным болваном. Но если бывший владелец бьётся в истерике, угрожая полицией, конечно, он отдаст. С такой лучезарной улыбочкой: «Прошу вас, не расстраивайтесь. Вы ничего не потеряли, стали только вдвое богаче».
Зрители при этом за нас. Счастье, что половинки золотых свободно ходят. Но у нас в театре рубленные — самая большая редкость, все разломаны пальцами. Я сколько раз пробовал… Если двумя руками, изо всех сил и постараться согнуть в одну, в другую сторону и покрутить пару минут, тогда… А ему ничего не стоит. Ладно, фехтовальная разминка чуть позже, а ты пока пойди к костру, помоги Веде.
Новит с готовностью пошел. Жердин остался, подбрасывая в воздух четыре незажженных факела. Если бросал повыше с размахом, успевал повернуться вокруг оси, прежде чем поймать. Время от времени, ловил три в одну руку, а один — на палец или на лоб и балансировал. Потом снова подбрасывал все четыре. Они вращались и мелькали, как спицы в колесе.
Ничего не бросал и не размахивал руками только Старик. Он чистил лошадь. Веда задумчиво сидела у костра, ломала хворост и подбрасывала в огонь. Это тоже не считалось спортивным занятием, но провидица двигала руками ритмично, в такт остальным. Как будто они все слышали одну общую музыку.
*****
— Доброе утро. Я — Новит. Могу ли чем-нибудь помочь?
— Я помню твой голос, мальчик, — сдержанно кивнула Веда. — Хвороста пока хватает. Почему ты не с остальными?
— Не знаю, что делать. Я же так не умею.
— Так делай, что умеешь. В твоей благородной школе были спортивные уроки? Что делал там, то и здесь.
— Откуда вы… Да, простите, — Новит почувствовал себя неуютно рядом с величественной женщиной, что-то знающей о его прошлом и будущем. — Жердин сказал, фехтовальная разминка будет позже. Да и куда мне… — он бросил взгляд на Краса и завистливо вздохнул. Веда усмехнулась, явно поняла его мысль.
В этот момент Красавчик опустил Веричи на землю и уже командовал, какие вещи принести. Жердин бросил своё занятие, мигом вытащил сундук из фургона. Смея спрыгнула с дерева, весело поцеловала Краса в щеку, взяла за руку Веричи, и они вместе убежали с полянки. Новит скрипнул зубами.
— Что, дорогой? На кого сердишься? — мягко спросила Веда.
— Так, вообще… Почему его все так обожают?
— Потому что он сказочный принц, — на лице слепой провидицы играла мечтательная улыбка. — Другого такого нет. Мы это знаем и ценим. А публика просто чувствует.
— А я?
— А ты пока ревнуешь, — Веда ласково коснулась его щеки: — Ах, как горит, обжечься можно! — она шутя подула на свои пальцы. — Зря. В глубине души ты тоже мечтаешь заслужить его дружбу или похвалу. Только не признаёшься. Дай срок, узнаешь нас поближе, поймешь, кто чего стоит.
— Простите, я вам верю, — Новит боялся возразить гадалке, но раздражение всё-таки прорвалось: — Но сам пока не чувствую особого величия вашего красавчика. Сплошная грубость и самодовольство. Он, конечно, сильный, но злой. И красота у него холодная, как… не знаю. Я такого раньше не видел. Как у дракона, наверное.
Он проследил взглядом, как Крас прошёл к фургону. У переднего колеса стояло ведро воды, оставленное Папашей. Закатав рукава сорочки, красавчик старательно умылся и пригладил волосы. Веда повернула голову вслед за ним, как будто тоже проводила взглядом.
— Он прекрасный актер.
— Может быть, — упрямо дёрнул плечом Новит, вороша угли в костре. Но Веда мягко рассмеялась:
— Нет, я хочу сказать, ты — жертва его искусства. Ты видишь только маску и веришь ей. Значит, Крас хорошо играет.
Новит задумался. Медленно спросил:
— Если у кого-то два лица… или больше, то как вы знаете, какое настоящее? Может, это вас обманывает его игра?
— Меня-то не обманешь, — многозначительно намекнула Веда. И снова как бы проследила передвижение Краса обратно на поляну. Он рылся в сундуке, выбирая что-то для своих трюков. — Вот он, — слепая указала пальцем.
— Как вы знаете? Он же далеко, — поразился Новит.
— А разве ты не чувствуешь? Когда он проходит мимо, веет холодом. — Веда по-матерински улыбнулась: — Девочки думают, я мечтаю его увидеть. Да ведь я его вижу! Лучше вас вижу. Вокруг него такое сияние, что глазам больно. Людям страшно смотреть на него открыто, он это знает. А у меня сейчас нет глаз. Я вижу сердцем. От меня не спрячешься.
— Правда, что зрение к вам вернется? — рискнул спросить Новит. — Вы же предсказываете будущее, вы должны точно знать. Или своё — нельзя узнать?