Новит напряженно сглотнул, слишком хорошо представляя себя на месте рассказчика.
— Я не верил, что это на самом деле. Когда понял, что уже не шутки, был в такой же панике, как ты. Стены еще не горели, но я уже задыхался. Когда слышал, как они забивали досками дверь, то чувствовал над собой крышку гроба, казалось, эти убийцы стучат прямо по ней. Помнится, даже слёзу пустил. Но ведьма совершенно спокойно сказала, что моими слезами этот пожар не залить и нужно действовать умнее.
До того момента, я ещё думал, что, раз полез, я должен защитить эту несчастную женщину и меня разрывало от беспомощности. Но получилось, она сама преподала мне урок. Я отчаянно хотел выбить дверь, она сказала, что это самое укрепленное место, где нас и ждут. И не выпустят, даже если все доски отлетят. Пробить стены — тоже не выход, селяне ждут снаружи с вилами. Но это был её сарай, а в нем — потайной погреб под полом. Неглубокий, такая шахта с несгораемой крышкой, как раз чтобы стоять в полный рост или сидеть на дне, вжавшись в стены. Дым пробирался к нам сквозь незаметные щели, но нужно было переждать до глубокой ночи, когда сарай сгорел полностью, а люди разошлись. Тогда мы открыли погреб, сдвинув обугленные доски, и я увидел звездное небо. Больше таких звезд я не видел никогда.
— А ведьма? Люди узнали, что она жива?
— Думаю, нет. Она сказала, что пора уходить. Собрала вещи, что остались в доме, и мы простились на краю селения, пошли в разные стороны. Я — в город, а она — в сторону леса. За те часы, что мы пережидали пожар, она мне всякое порассказала. Как не утонуть, когда совсем нет сил, как падать с высоты, не ломая кости, как выбраться из колодца, ходить по углям и по битому стеклу, лежать на гвоздях, не задохнуться от удавки, выбраться, когда похоронили заживо, как не сгореть, если есть место, где отсидеться… Когда я пришел в театр, многое пригодилось. Пока ещё не всё.
— Крас я… просто не нахожу слов.
Щеку красавчика прорезала довольная усмешка актера, чисто исполнившего опасный трюк.
— Так ведь не ты один. Надеюсь, Инзель наконец успокоился. И теперь он нам должен, — что неплохо.
— Так ты, когда заступался за ведьму, ещё не был актером? А кем?
— Мальчишкой из военной школы. Ещё без звания.
— И ты был в форме? Люди же понимали, что ты — дворянский сын, как они решились тебя убить?
— Думаю, они в тот момент ничего не соображали. Кроме того, что я — пособник ведьмы, околдован ею и дрался за неё… если это жалкое трепыхание можно так назвать. Но я их разозлил, чем даже потом слегка гордился.
— Я бы не смог, — самокритично вздохнул Новит.
— Ты же не пробовал. Случая не было. А теперь — сможешь.
— Откуда знаешь?
— По тебе видно. Ты смотришь, как маленький мальчик, жаждущий подвигов. А сам уже сидел в тюрьме, играл на сцене, имел успех, дрался с бандитами в лесу и в городе, участвовал в изгнании с позором, заступался за друга, сторожил фургон от волков, был секундантом на дуэли, сколько раз в тебя летели ножи и стрелы, теперь чуть не сожгли… Тебе уже есть что порассказать, только ты сам этого ещё не понял.
— Я просто был рядом с вами, — смущенно возразил новенький.
— Да-да, — Крас вторично дружески потрепал его по плечу. — Ты стал одним из нас и этого достаточно для приключений. Даже если ты их не хочешь.
Глава 44
Они сидели рядом на песке, глядя на реку и дальние лодочки. Пляж постепенно пустел, становилось прохладнее. Рубашки ещё не полностью высохли, пришлось ждать. Новит был этому только рад. Такой, как сейчас, открытый, без стальных шипов, красавчик нравился ему больше прежнего, хотя Новит уже научился не бояться его даже в ледяной маске. Но понимал, что ставни снова вот-вот захлопнуться, и заранее грустил об этом.
— Крас, если я попрошу тебя сегодня, в такой волшебный день, ты научишь меня всему этому потом? Как выживать и выбираться из ловушек. Не забудешь?
— Если подвернется случай… когда-нибудь… — неопределенно пообещал Крас. — Не хочется, чтоб пригодилось.
— Но остальных ведь ты учил?
— Не всему. Но ты очень упрямый, Новит… Напомни, что тебе интересно, когда найдешь время.
— Напомню, — ехидно пообещал новенький. — Но, чувствую, мне столько знаний не осилить. Куда в тебя всё это помещается?
— Что именно?
— Десяток разных Красов. Совсем не похожих, как будто они даже не братья, не то что, один ты. А ещё сколько всего, что о тебе никто не знает. Как ящик фокусника!
Крас сидел, обхватив одно колено. Задумчиво смотрел в сторону краснеющего заката.
— Я знаю, откуда взялась первая маска. Потом они как-то сами… От вас я нарочно ничего не скрываю, в семье удобно быть самим собой. Если проступает другое, это старая привычка. А когда случается то, от чего пляшут нервы, там — да, ставлю броню. Если успею.