— Ничего, — неудавшийся беглец смотрел в стенку фургона, но не мог в темноте разобрать, что там нарисовано. — Нет дома, нет родных, работа есть… Но я хочу странствовать, как вы.
— Именно выступать? Нормальные сироты мечтают стать доблестными рыцарями дороги, а не жалкими комедиантами.
— Не надо, — беглец понимающе усмехнулся, раскусив иронию и вызов. — Вы не такие. Да, хочу выступать. Я умею ходить на руках, кувыркаться, прыгать, не боюсь ничего, быстро учусь. Хочу тоже так, с факелами…
— Ясно, — в голосе Краса снова проросли все проглоченные им ледяные иголки и шипы. — Возраст?
— Мне десять.
— Два года подожди, будешь сам решать. Не передумаешь, сбежишь.
— Не передумаю! Я знаю, если хочешь многому научиться, начинать нужно смолоду.
— Разумно. Но сейчас тебя должен взять кто-то взрослый, под свою ответственность. У нас таких желающих нет, прости.
Они сидели на лужайке, поставив рядом лампу. Крас прихватил корзинку, с тем, что осталось на завтрак, поставил перед гостем. Но мальчишка упорно отказывался от угощения. Крас вынужден был показать пример. Взял яблоко, второе бросил гостю.
— Там, где я работаю, в усадьбе старейшины, мне еды хватает, — хмуро сообщил беглец, но яблоко откусил. — Я хорошо переношу голод и холод. И темноты не боюсь.
— Очень кстати для странствий, — холодно похвалил Крас. — А, вот и господин директор… Не веришь мне, спроси главу нашего театра, можешь ли ты ехать с нами?
— Что происходит? У нас гости? — Папаша Баро всё-таки проснулся и подошёл к ним на свет лампы.
— Нет. Он пришёл наниматься к тебе в артисты. Или в ученики, куда возьмешь.
Папаша удивлённо вскинул густые брови, свысока оглядел сжавшегося возле корзинки мальчишку, тощего, как лягушонок. Сел рядом и вздохнул:
— Сынок, в селении у тебя всё-таки есть еда и кров. И работа всегда найдется. Если тебе здесь очень тошно, ты сбежишь и без нашей помощи. Для юного артиста у нас сейчас нет места. Вот станешь совершеннолетним…
— Все так говорят! — всхлипнул мальчишка. — Разве вы первые? Я уже просил по-хорошему, не берут! Потому и решил, тайком, спрятаться…
— Не реви, — жёстко сказал Крас. — Хочешь завтра выступить с нами?
— Что? — беглец так широко раскрыл глаза, что слёзы испарились.
— Смертельный номер. Увезти тебя мы не можем, но если ты артист, докажи. Себе. Нам. Всем.
— Что ты задумал? — насторожился Папаша Баро.
— Мишень.
— Крас, нет. Он ребенок!
— Он сирота, его никто не хватится, — небрежно отмахнулся Крас. Поднял бровь, испытующе глядя на мальчишку. Тот с опаской кивнул, соглашаясь на любой трюк. — Возьми корзинку, отойди вон туда, поешь. Мы с господином директором обсудим, как можно тебя выпустить на сцену.
Мальчишка мигом выполнил приказ.
— Прекрати свои шуточки, — сердито предупредил красавчика Папаша Баро.
— Но я же не ножом.
— Стрела — ещё хуже.
— И не стрелой. Местная мелюзга будет его за это уважать…
— И когда мы уедем, все дети селения будут повторять твой трюк друг на дружке! Пастушьими кнутами, что еще у них есть! С каким результатом, угадай!
— Возможно, — равнодушно признал Крас. — Но где-то через месяц, когда все перебесятся, он будет точно знать, осталась ли у него охота сбегать с балаганом. И остальные получат некоторый полезный опыт, на будущее.
Папаша обречено махнул рукой, мол, делай, что хочешь.
— Имей в виду, ребенок должен понимать твой замысел и знать заранее весь риск. Не в тёмную!
— Естественно. Я с ним порепетирую. Может, ещё откажется. С таким подходом и «Качели» показывать опасно. И факелы бросать — спалят свои дома.
— Не передергивай. Не всё опасное так легко повторить. На бросок у деток пока силы не хватит, а будут раскачивать и грохнутся… так они и с деревьев в саду падают, и с крыши могут свалиться. За всё на свете мы не отвечаем. Но то, что дети, увидев представление, тотчас играют в театр или в цирк, это не секрет.
— Они и в рыцарские турниры играют. Рубятся деревянными мечами. Большинство выживает, — ледяным тоном заметил Крас.
— Хватит. Меня ты не обманешь, сынок. Займись ребенком. Устрой его где-нибудь до утра.
— Слушаюсь, — актер церемонно склонил голову. — Доброй ночи, господин директор.
Глава 22
На рассвете, пока другие ещё спали, Крас разбудил ночного визитёра, спящего на «кухне» в углу, освобожденном от корзинок. Они спустились к речке, поплавали в холодной воде, чтобы скорей взбодриться, и приступили к репетиции. За мельницей Крас нашел отличную глухую стену между селением и лесом, где их тренировки могли видеть только любопытные глаза белок и птиц, но никаких свидетелей среди односельчан.
Мальчишка с большой опаской шёл на эту репетицию, не зная, какой смертельный номер ему предстоит. Но обратно к фургону летел счастливый, как на крыльях.
— Годится? — спросил Папаша Баро. Крас молча кивнул. Директор одобрительно потрепал малыша по мокрым волосам.
— Почему вы ни разу не спросили, как меня зовут? — поинтересовался временный актер.
— В дороге сразу спрашивать имя не принято, — солидно ответил Папаша. — Но теперь мне придется узнать, как тебя объявить на сцене? У тебя есть имя на этот случай?
— Конечно! — просиял юный артист. — Бесстрашный Юсси!
— Подходяще, сынок. Напомнишь мне перед выходом, чтобы ничего не перепутать. Пока поешь и отдыхай. Нам нужно ещё развернуть сцену.
— Выступать придется до полудня, — предупредил Крас. — В селениях встают рано.
— Вот ужас, — зевнул Жердин. — Я думал, будет время на речке посидеть… полежать на песочке… рыбку половить… ну нет, так нет, — он ловко увернулся от затрещины, шуточки в духе Красильона.
Когда для представления всё было готово, Папаша с трубой, Смея с бубном, Жердин, который катился колесом или с разбегу делал сальто, прошлись по окраине селения, созывая народ. Вооруженный ценными сведениями от местного жителя, Папаша вызвал нескольких надёжных мальчишек и попросил оповестить всё селение, что артисты перед отъездом ещё покажут много интересного. Кто хочет — приходи. Оплата едой годится.
Сначала собралась вся молодёжь, может быть, кроме беднейших батраков, слишком загруженных работой. Чуть позже соизволили прийти даже старейшины и сам глава селения с женой и дочерьми. Девицы настояли увидеть артистов при дневном свете, как отец мог отпустить их одних?
Теперь Новит (он затаённо ревновал к самому младшему новичку, неизвестно откуда возникшему ночью) выступал почти в самом начале, сразу после Веды, раздающей предсказания.
Актеры показали двойные «Качели». Жердин и Новит ловили в броске Веричи, потом Крас и Папаша одновременно с ними качали Смею, она поднимала брошенный цветок. Большой красивый номер и нежная музыка впечатлили публику.
Жердин и Смея сыграли сценку про влюбленных слуг, которым тяжело живётся, нет времени даже поцеловаться, господа постоянно отвлекают. Папаша — суровый хозяин, Крас — надменный вельможа, Веричи — капризная барышня, Старик — скупой зануда, все появлялись только чтобы отвлечь и разлучить слуг, давая им самые немыслимые задания. Но наконец парочка целовалась и… просто не слышала, как их зовут, как угрожает хозяин, как бьётся в истерике капризная барышня. Потом, очнувшись и покружившись, чтобы прийти в себя, они сообщали публике: «Вот так всегда!» Весело раскланивались и убегали в разные стороны, работать.
Потом Папаша бросал золотые гири, мерился силами с желающими из толпы. Поклонился и вернулся уже как директор.
— Сегодня у нас неожиданный дебют! Сейчас вы увидите очень опасный номер! Чтобы его исполнить нашему маэстро меткости понадобится храбрый помощник. Итак, приветствуйте: маэстро Крас и Бесстрашный Юсси!