Ночной Волк пошевелился, обеспокоенный чем-то в моих мыслях.
Ты когда-нибудь думал о том, что будет со мной, если ты умрешь? — спросил Ночной Волк.
Я крепко зажмурился. Я предвидел такой вопрос.
А что будет с нами, если я буду жить как добыча?
Ночной Волк понял.
Мы охотники. Ни один из нас не рожден быть добычей.
Я не могу быть охотником, когда все время боюсь, что стану добычей. Поэтому я должен охотиться за ним и не дать ему охотиться за мной.
Он принял мои планы слишком спокойно. Я попытался объяснить ему, что я намерен сделать. Я не хотел, чтобы он слепо следовал за мной.
Я собираюсь убить Регала. И его группу Скилла. Я хочу убить их за все то, что они сделали со мной, и за то, что отняли у меня.
Регал? Это мясо мы не сможем съесть. Я не понимаю охоты на человека.
Я скомбинировал в своей голове образ Регала с образом торговца животными, который держал волка в клетке, когда он был щенком, и бил его обитой медью дубиной. Ночной Волк обдумал это.
Когда я ушел, у меня хватило ума держаться от него подальше. Охотиться за чем-то подобным так же разумно, как нападать на дикобраза.
Я не могу оставить его в покое, Ночной Волк.
Я понимаю. С дикобразами то же самое.
Таким образом, он воспринял мою ненависть к Регалу, как свою слабость к дикобразам. Я обнаружил, что теперь и сам отношусь к поставленной цели с меньшей невозмутимостью. Уже заявив о ней, я не мог даже подумать о том, чтобы отказаться от своего решения. Слова, которые я произнес прошлой ночью, вернулись как немой упрек. Как насчет стремления жить для себя, которое я так красочно расписал Барричу? Что ж, я проявлял нерешительность и, возможно, буду проявлять ее в дальнейшем, если только выживу, связывая все эти концы. Не то чтобы я не мог жить собственной жизнью. Я просто не в силах был вынести мысли о том, что Регал, который захватил трон Верити, считает, что одержал надо мной верх. «Месть, простая и прямая», — сказал я себе. Если я хочу когда-нибудь избавиться от страха и позора, я должен это сделать.
Теперь можешь войти, предложил я.
Зачем бы это? Мне не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть, как Ночной Волк уже входит в хижину. Он сел рядом со мной и огляделся.
Пфф! Ну и вонь у тебя в логове! Неудивительно, что у тебя нос так плохо работает! Он осторожно прошел в глубь хижины и крадучись начал исследовать ее. Я сидел на пороге и смотрел на него. Прошло довольно много времени с тех пор, как я смотрел на него не просто как на продолжение меня самого. Он уже совсем вырос и был в расцвете своей силы. Посторонний человек мог бы сказать, что он просто серый волк. Мне казалось, что его шкура принимала разные оттенки, какие только могут быть у волка, он был темноглазым, с темной мордой и мощным загривком. На плечах и спине выделялась жесткая черная ость. У него были огромные лапы, которые становились еще больше, когда он бежал по снежному насту. Его хвост был выразительнее, чем лица многих женщин. Зубы легко могли разгрызть оленью ногу. Он двигался, так изумительно экономя силы, как это делают только чрезвычайно здоровые животные. Весь его вид был целительным бальзамом для моего сердца. Когда его любопытство по большей части было удовлетворено, он подошел и сел рядом со мной. Через несколько мгновений он растянулся на солнце и закрыл глаза.
Посторожишь?
— Конечно, посторожу, — заверил я его. Он повел ушами при звуке моих слов, а потом погрузился в сон, полный воздуха и солнца. Я тихо встал. Сборы были недолгими. Два одеяла и плащ. Одна смена белья, теплые шерстяные вещи, малопригодные для летнего путешествия, щетка, нож и точильный камень. Кремень. Рогатка. Несколько маленьких выделанных кож. Шнур из сухожилий. Ручной топорик. Зеркальце Баррича. Маленький котелок и несколько ложек. Последние недавно выстругал Баррич. Был еще маленький мешок с провизией и немного муки. Оставшийся мед. Бутылка самбукового вина. Не много для начала такого рискованного предприятия. Мне предстояло долгое пешее путешествие к Тредфорду. Мне надо было выдержать его, прежде чем я смогу придумать, как пройти мимо стражников Регала и группы Скилла и убить его. Я тщательно размышлял. Лето не дошло еще до середины. У меня было достаточно времени, чтобы собрать и высушить травы, накоптить рыбу и мясо для путешествия. На данный момент у меня была одежда и другие нужные вещи. Но со временем мне понадобятся деньги. Я сказал Чейду и Барричу, что смогу заработать на жизнь благодаря моему умению обращаться с животными и искусству писца. Может быть, все это поможет мне дойти до Тредфорда.
Путешествие могло бы быть легче, если бы я оставался Фитцем Чивэлом. Я знал лодочника, занимавшегося речными перевозками, и мог бы заработать на проезд до Тредфорда. Но тот Фитц Чивэл умер. Он не мог просто пойти искать работу в доках. Я вообще не мог прийти в доки — из страха, что меня узнают. Я поднял руку к лицу, вспоминая то, что показывало мне зеркало Баррича. Белая прядь в волосах напоминала, в каком месте солдаты Регала рассекли кожу. Я ощупал новую форму своего носа. Кроме того, на правой щеке, под глазом, там, где кулак Регала разбил мне лицо, был большой шрам. Никто не вспомнит Фитца, глядя на человека с такими шрамами. Я могу отпустить бороду. А если к тому же сбрею волосы на лбу, как делают писцы, этого может быть достаточно, чтобы обмануть взгляд случайного встречного. Но я не стал бы рисковать и встречаться с теми, кто знал меня.
Я пойду пешком. Мне никогда еще не приходилось столько ходить.
Почему мы не можем просто остаться здесь? — сонно спросил Ночной Волк. Ловить рыбу в реке, охотиться в лесах за хижиной. Что нам еще нужно? Зачем нам куда-то идти?
Я должен. Я должен сделать это, чтобы снова стать человеком.
Ты действительно веришь в то, что хочешь снова стать человеком?
Я чувствовал, что он не верит мне, но не возражает против моей попытки. Он лениво потянулся, вставая, растопырив пальцы передних лап.
Куда мы идем?
В Тредфорд. Туда, где Регал. Далекое путешествие вверх по реке.
Там есть волки?
Вряд ли в самом городе. Но в Фарроу волки есть. И в Бакке тоже, только не здесь.
Кроме нас, заметил он и добавил: Я хотел бы найти волков там, куда мы пойдем.
Потом он вытянулся и снова заснул. Это была часть того, что значит быть волком. Он не будет беспокоиться до тех пор, пока мы не тронемся в путь. Тогда он просто пойдет за мной и вверит свою жизнь нашим способностям. Но я уже был слишком человеком для того, чтобы поступать так, как он.