Ничего не произошло, только в доме погас свет.
Таким образом, мы не сомневались, что они заперлись изнутри. Они не могли знать, не могли быть твердо уверенными, почему мы здесь. Так как ни единого слова не просочилось ни в прессу, ни на радио о взрыве в похоронном бюро. А также о массовых арестах. Пока нет. Сэм при активной помощи шефа полиции ухитрился не поднимать шума.
Да, они с шефом снова превратились в добрых друзей. Когда Сэм появился со всеми остатками банды Александера плюс немалое количество других бандитов и представил веские доказательства для того, чтобы упрятать их за решетку, шеф был, скажем так, весьма доволен.
Так что теперь оставалось самое малое: захватить мерзавцев, которые, как уже было почти, но не вполне доказано, были повинны в самом крупном и кровавом массовом избиении в Калифорнии.
Только это и мои личные альфа и омега в данном деле.
Оно началось со смазливого Никки и его парней. И должно было так или иначе закончиться все тем же Никки и его сообщниками. Забавно, но моей первоначальной задачей было, по меньшей мере, задержать, если не удастся полностью уничтожить, банду. А Эверестом моих достижений был выстрел в живот одному небольшому человеку, но я не потерял надежду упрятать за решетку моего «клиента» и всю его свору мерзавцев, всех до единого.
И получилось, что в то время, как банда Александера приближалась к своему заслуженному, но не слишком веселому концу, намеченный объект моей неприязни пока торжествовал победу. Сначала по наущению Никки его головорезы избили меня, да и сам он тоже не остался в стороне. Затем, с начала сегодняшнего дня, выпустили в мою сторону несколько пуль, и я был на волоске от гибели. По милости Никки и его динамита у меня был такой кошмарный день, о котором я никогда не смогу вспоминать без ужаса.
Я лишний раз смог убедиться в справедливости старой пословицы, смысл которой в том, что если ты позволил кому-то обвести себя вокруг пальца, то ты не буквально мертв, а умираешь. Это справедливо в отношении любого человека, но особенно в отношении такого парня, как я.
Если такой парень оставляет безнаказанно злодеяния, то он тигр без единого зуба. Поскольку ты живешь в джунглях, то ты либо кусаешься, либо тебя сжирают.
Ну что ж, мне казалось, что мои зубы заострились.
Примерно с воскресного вечера до настоящего момента, то есть, вот уже целых сорок восемь часов мучительная мысль о Никки Домейно не покидала меня. Даже когда я волок на спине Гизера, сосредоточив свое внимание на тиканье механизма, все же я думал о том, что во всем виноват он, и я твердил, стиснув зубы: «Никки, ублюдок, я доберусь до тебя!».
Теперь пришло время.
До сих пор события разворачивались совсем не так, как я предполагал. Фортуна смеялась над моими планами. Но, возможно, очень скоро мне удастся нанести самому ответный удар и посмеяться над ее происками.
Или, как минимум, рассчитаться за прошлое.
Конечно, я не мог действовать один, с моей стороны было неразумно переоценивать собственные силы. Задача была намного труднее. Я не знал в точности, сколько копов было здесь сосредоточено, но, как мне казалось, не менее полусотни.
Но я все время говорю «я», потому что сигнал должен был исходить от меня. Сигнал, после которого будут сожжены все мосты.
Мы все были наготове. Все было обговорено и решено. Как только я дам знак, начнется наступление. Из-за инцидента на кладбище и еще потому, что Сэму было известно, как я жаждал хотя бы частично рассчитаться с Никки, мне была оказана такая честь.
Фактически в этом не было ничего особенного. Все, что от меня требовалось, это сказать: «Вперед!».
Однако задача казалась мне гораздо шире.
Я страшно нервничал, разумеется.
Я услышал чьи-то тяжелые шаги в темноте, через секунду появился Сэм и остановился возле меня.
— Ну, у нас полный порядок. Ты готов?
— Готов.
Я был готов уже в течение сорока восьми часов. Возможно, излишне долгий срок. Вглядываясь в склон холма, по которому предстояло пройти около пятидесяти ярдов мне и копам, о которых я не забывал ни на минуту, я думал, что нам всем, по сути дела, придется действовать на виду у противника. Почти никакого укрытия. Дом возвышался на голой вершине и едва виднелся в темноте.
Слова Сэма означали, что все находились по обе стороны дома и за ним, ожидая сигнала. По этому сигналу половина собравшихся двинется вперед, остальные останутся на месте на случай, если нас всех поубивают.
Во всяком случае, я так это понимал.
Почти, как на войне…
— Что? — спросил Сэм.
— Что?
— Что ты сказал?
— Убей меня, не знаю. Разве я что-то сказал?
— Что-то вроде «рат-тат-а-тат…»
— Вот оно что. Фактически я думал о том, как мы двинемся в наступление. Как пойдем. По-моему нам нужна какая-то музыка. Военный марш «Вперед, ребята», что-то в этом роде.
— Не так громко. Как ты себя чувствуешь, Шелл? У тебя был трудный день.
— Отлично!
Я говорил правду. Вроде бы превосходно… Во всяком случае, полностью исчезло недавнее чувство усталости. Вместо этого я был переполнен каким-то зыбким чувством. Частично из-за того, что я пережил, вообразив себя убитым, и все прочее. Напряжение сейчас нарастало. Мои гланды, работавшие без перерыва, наполняли кровь адреналином, кислородом, двуокисью углерода и, пожалуй, даже неоновым газом. Но на последнем не настаиваю, не специалист.
Кстати, интересная вещь. У меня появилось ощущение, что внутри меня что-то включается и выключается, как неоновая надпись. Мне даже хотелось заглянуть в свой собственный рот и проверить, не освещается ли моя гортань изнутри.
— Ты знаешь, как пользоваться «вокомом», не так ли? — спросил меня Сэм. — Новая модель, но по сути одно и то же.
— Да, я получил его.
Сэм говорил о компактном передатчике, который я держал в руках. «Воком», работавший на коротких волнах, походил на обычный полицейский передатчик, за тем исключением, что работал на ультракоротких волнах, которые не доступны человеческому уху. Он действует только на коротком расстоянии, его сигнал не мог перехватить никто другой, у кого не было аппарата.
— Практически в нем нет ничего сложного, — сказал Сэм, — просто нажмешь вот эту красную кнопочку.
— Да, знаю.
— Ах, Сивана, — сразу же вспомнил я.
— И говори вот в эту маленькую дырочку, отведя в сторону защитную планку, — инструктировал Сэм. Вообще-то он мог не делать этого, я все знал. Да и к тому же там имелась всего одна единственная дырочка. Кто бы ее не заметил?
— Ух, Шелл, у тебя все в порядке? Твои глаза кажутся… Похоже, тебя лихорадит.
— Наверное, все дело в луне.
Я посмотрел на небо. Луна была всего лишь тоненьким серпиком. Человек никогда не знает, на что способен, пока не задумывается над этим… Но тут я повертел головой.
— У тебя пылает лицо, Шелл. И твои глаза…
— Да-да, мутные. Возможно, все дело в том, что мне сегодня пришлось много бегать. Перегрелся. При лунном свете кровь остыла.
— Ты уверен, что ты в порядке?
— Не сомневайся. Здоров и полон сил. Чувствую себя, как будто получил миллион.
И я действительно так себя чувствовал. С каждым часом все лучше. Не мог унять в себе нетерпение, хотелось как можно скорее действовать. И это было хорошо. Я чувствовал себя более настороженно, все чувства были обострены, мозг работал… Голова слегка побаливала, как будто кто-то все же меня ранил. Нет, эта мысль вредна, она одурманивает. Хватит думать о своих болячках, об усталости… Хватит!
— Ты уверен, что все понял? — спросил Сэм.
— Понял.
— Как пользоваться «вокомом». Это важно.
— Могу поспорить, что очень важно.
— Ты нажимаешь на маленькую красную кнопочку и говоришь в отверстие.