Во время одного особо эффектного движения внезапно отскочил ее рубин и покатился к моим ногам. Естественно, я подобрал его и сохранил для нее. Это было нетрудно сделать. К тому времени, когда она явилась за своей драгоценностью, я выяснил у бармена, что пьет Сивана, если пьет, и на моем столе ее ожидали два больших бокала «Талого жемчуга». Ну и два бокала бурбона с водой для меня.
После того, как все было выпито, Сивана поведала мне, что она владеет абсолютным контролем над мышцами, что ее рубин никогда бы не отскочил от тела, если бы она сама его не вытолкнула. Она умела даже откинуть его в желанном направлении.
— Абсолютный мышечный контроль? — сказал я, — тогда приходите в мою холостяцкую квартиру и не забудьте свой рубин, я раздобуду широко распространенную детскую игру в шарики, мы посостязаемся. — Как ни странно, это предложение показалось ей заманчивым.
— Будет интересно, — заявила она.
— Надеюсь, что да. Возможно, получится черт знает какая увлекательная игра, какой еще не видел Лос-Анджелес.
— Что входит в «Талый жемчуг»? — спросил я у нее.
— Молоко.
— Молоко? Господи, вы пьете молоко?
Только, когда работает. А завтра вечером она выпьет мартини. Сумею ли я смешать коктейль? Ха, сумею ли я смешать коктейль! Я сумею смешать такой мартини, что ее рубин выскочит сам по себе. Надо же задать такой нелепый вопрос…
Но у нее будет всего лишь пара часов. Придется участвовать в десятичасовом шоу. Ух, пара часов. Ну… О'кей, значит мы начнем с пары часов.
Так я думал в моей безукоризненно аккуратной квартирке в «Спартанском». Я сам все привел в порядок, купил изысканную закуску в ближайшей лавке деликатесов, выбрал несколько пластинок, которые, как мне казалось, должны прийтись по вкусу исполнительнице «танца живота», и смешал большой графин мартини. Графин, из которого я удалил весь лед, и один бокал коктейля, теперь охлаждался в моем холодильнике. Минус один бокал, потому что я испробовал творение своих рук и нашел его вполне пригодным.
Оно начало играть у меня в животе, как сверкающий рубин. Я вошел в гостиную и приподнял пылесосом густой ворс на моем золотисто-желтом ковре, передвинул два кожаных пуфика на другие места, чтобы получился более элегантный ансамбль, затем опустился на низкий диван. На кофейном столике перед диваном на черном бархатном квадрате лежал, поражая своим великолепием, большой круглый агат. Я хотел, чтобы Сивана сразу поняла, что я не морочил ей голову, говоря об игре в шарики. Пусть поймет, что мне можно верить.
Время тянулось так медленно, как будто его кто-то оттягивал назад. Через несколько минут я налил себе второй мартини.
Клинг-клонг.
Звонок в дверь моей квартиры.
Я сообщил ей, где я живу. Она приехала рано. На целых полчаса раньше, чем я ожидал. Превосходно. Она даже не стала дожидаться, когда я за ней заеду. Сейчас еще не было семи.
Я подбежал к двери и распахнул ее.
— Добрый вечер, мистер Скотт.
Это была не Сивана. Я не знал эту особу. Впрочем, меня это не трогало, раз это не Сивана.
На пороге стояла маленькая блондинка и смотрела на меня ласковыми карими глазами. Возможно, «маленькая» — неподходящее слово. Вообще-то она была среднего роста, и не исключено, что у нее была хорошая фигурка. Но скрытая под белым пальто, застегнутым до самой шеи и маняще приподнимающимся у нее на груди. Просто она была совсем юная. Не старше двадцати, скорее всего, ей было девятнадцать. Черты лица у нее были правильные, и если бы она хоть немного подкрасилась, то не казалась бы таким робким мышонком.
Я спросил с надеждой:
— Вы не ошиблись квартирой, а?
— Нет. Мне очень нужно с вами поговорить, мистер Скотт.
— О чем?
— Могу ли я войти? Пожалуйста.
Я колебался, но мой домашний телефон и служебный имеются в городском справочнике, а на одной из желтых страниц к тому же, мое объявление. Вдобавок, у меня еще оставалось полчаса. Поэтому я мог уделить ей минут десять — пятнадцать.
— О'кей.
Я отступил в сторону и запер за нею дверь, когда она прошла в прихожую.
Она уселась на диван, я же плюхнулся на один из пуфиков.
— По какому поводу вы хотели меня видеть, мисс?
— Потому что вы детектив. И хороший. Мне много про вас известно, мистер Скотт. Я считаю вас лучшим детективом в Лос-Анджелесе и, честное слово, уверена, что вы в состоянии сделать то, что не смог бы выполнить ни один человек на целом свете.
Она говорила с покоряющим энтузиазмом школьницы, рассуждающей о произведениях своего любимого поэта. Мне, конечно, было лестно все это слышать, но между нею и мной лежал на кофейном столике агат, приготовленный для игры с Сиваной.
Я сказал:
— Благодарю вас. Какого рода задачу вы припасли для меня?
— Я хочу, чтобы вы помогли моему папе.
— Угу. Что за проблема у вашего папы и что именно, по вашему мнению, я смогу сделать для него?
— Ну, он бизнесмен. А кое-какие другие бизнесмены пытаются вытеснить его из дела.
Все, что она говорила, звучало крайне драматично, было усеяно восклицательными знаками. Теперь я уже видел, что она была хитрым мышонком. Живая, с красивым голосом, массой энергии и воодушевления. Если ей искусно добавить немного макияжа, она вообще была бы неотразимой. Но она была слишком юной. Особенно для меня.
Правда мне самому всего тридцать. Не так давно, когда я занимался делом Джонни Троя, один негодяй убил в моей квартире молоденькую девушку. Сначала изнасиловал, а потом убил. Друзья этого подонка распустили слухи, что это моих рук дело, и хотя позднее мне удалось доказать лживость этого обвинения, а также застрелить убийцу, мне тогда пришлось не сладко! После этого я веду себя крайне осторожно, во всяком случае, на публике, в городе меня видят только в обществе вполне зрелых красоток.
Сиване, к примеру, было двадцать три — двадцать четыре, если не двадцать пять. Да, Сивана… Пора кончать этот разговор и отправить девочку к папе-неудачнику.
— Послушайте, дорогая, — заговорил я ласково, — ведь вы обратились не по адресу. Это не мой профиль. Обычно я работаю по делам о насилии или шантаже, расследую убийства. Вмешиваться в нормальную деловую конкуренцию? Нет, спасибо, это не моя стихия.
— Это вовсе не нормальная конкуренция, — возразила она, широко раскрыв глаза. — Другие бизнесмены в скором времени выпрут папу из его «малины».
— Выпрут из «малины»?
Это выражение не вязалось со столь юным созданием.
— Они чудом не «ухлопали» его сегодня.
— «Ухлопали?» Они?
— Ну да, они сегодня попытались его застрелить.
У меня появилось такое странное ощущение, как если бы я сел в лужу. Мне было известно про сегодняшнее убийство, но…
— Они пытались застрелить его? — наконец переспросил я, — сегодня?
Она энергично закивала головой.
— Ну да!
Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок. Как будто кто-то шутки ради налил мне за шиворот мартини.
— Дорогая, — спросил я вкрадчиво, как вас зовут?
— Зазу.
— За… Будьте добры повторить имя.
— Зазу. Я — Зазу Александер.
Ее имя мне ничего не говорило, а вот фамилия — о многом. Во всяком случае, это было возможно.
— А… ваш папа? — спросил я.
— Мой папа — Сирил Александер.
Час от часу не легче.
Сирил Александер был крупнейшим гангстером в городе. Мобстером, как их часто называют. Лос-Анджелес более чистый город, чем большинство других в отношении рэкета. Но в любом крупном городе масса дерьма. А Александер контролировал почти все это дерьмо. А то малое, что не подчинялось ему, просто не стоило контролировать. Фактически, последние два-три года у них даже не было конкурентов, о которых стоит упоминать, другие крупные мошенники держались на почтительном расстоянии от города Ангелов.