Она умирала.
Ее поразило, с какой готовностью она осознала этот факт, насколько ясно поняла его. Она должна бороться с ним, изо всех сил стараться вырваться из его хватки. Она знала, что эльфы находились в ужасной опасности от второго демона, и нуждались в ней. Она понимала, что если продолжит лежать здесь, не сможет подняться и идти, то не сможет помочь им. Однако ее охватила глубокая, всепроникающая апатия, исключающая всякое сопротивление ее огромному весу, оставляя ее просто лежать там и принимать темные обволакивающие объятия.
Она снова увидела во сне завернутую в плащ фигуру, того призрака, на встречу с которым взял ее Джонни. Смерть терпеливо ждала, когда она придет, и теперь она почти была там. Она снова вспомнила четвероногий ужас, который привел ее к этому, хамелеоноподобная тварь, сначала как женщина с ежиком светлых волос, а в конце чудовищная кошка, но постоянно являвшаяся демоном с ненасытным желанием уничтожить ее.
Которое теперь, кажется, исполнилось.
Она устала. Она так устала.
Она почувствовала, как в уголках ее глаз собираются слезы, затем стекают вниз и замерзают на ее лице.
Ее рука сжала резную поверхность черного посоха, но она не ощутила в нем жизни. Тепло, которое означало его магию, исчезло, а руны, которые сигнализировали о его готовности, были темными и ни на что не реагировали.
Что же ей делать? Она сумела продолжить ползти по снегу в поисках ледяных пещер и укрытия. Но она не имела понятия, где они находились, а в темноте не было видно ничего, что показало бы ей дорогу. Ее раны, полученные в сражении, истощили ее энергию и силы, ее силу воли и решимость. Все казалось таким безнадежным. Она понимала, что это неправильно, но не могла помочь сама себе.
Этот сон, вдруг поняла она, был предвестником того, что сейчас произойдет. Она встретится с Джонни. Она собирается туда, где он ее ждет, вдали от этого мира, вдали от этого безумия.
— Tienes frio, Angel? {3} - услышала она, как он спрашивает из темноты. — Тебе холодно? Tienes miedo de morirte? {4} Ты боишься умереть?
— Estoy muy cansado, {5} - прошептала она. — Так устала.
Она пойдет к нему. Она отпустит все, что держит ее связанной с этим миром, с ее надеждами, планами и чувством долга перед Словом и его порядком. Она сделала, что могла, и больше они ничего не может сделать.
Она закрыла свои глаза и начала парить, ощущение и освобождения, и приглашения. Она плыла к погружению в долгий, глубокий сон, который закончится ее пробуждением в самом лучшем месте. Снова с Джонни. Ей так хорошо было с ним в мире ее детства. Вот почему он был в ее снах. Это было самое лучшее из того, что она вспоминала о разбитом детстве, о смерти родителей, о разрушенном ее мире. Джонни.
Потом вдруг он пришел за ней, окруженный голубым сиянием, которое в темноте горело как звезда. Она от удивления раскрыла глаза, свечение приближалось к ней, окутывая своим теплом. Оно приближалось по всей ширине снежного склона, устойчивый луч, протянувшийся издалека, чтобы втянуть ее. В знак признания она подняла руку, пытаясь прикоснуться к нему.
— Анжела! — позвал он ее.
Она смотрела, как он материализуется из крутящегося снега и темной ночи, закутанный во всепогодный плащ, с исходящим из его протянутой руки синими светом.
Она попыталась ответить ему, но рот оказался сухим и слова вышли слабым, хриплым шепотом.
— Анжела! — повторил он.
— Джонни, — смогла она ответить.
Он опустился перед ней на колени. Синий свет погас.
— Анжела, это Кирисин, — сказал он, наклоняясь поближе, его молодое лицо щипал мороз.
Она уставилась на него, пытаясь найти в его молодых чертах лицо Джонни, но не смогла, а затем поняла, кто перед ней. Не Джонни. Кирисин. Она моргнула, несмотря на слезы. Моментально она вернулась в реальный мир, лежа замерзшей на зимних склонах Сирринг Райз, все еще живая, но не очень.
— Кирисин, — ответила она.
Он стряхнул снег с ее размякшего тела, глазами осмотрев ее окровавленную одежду.
— Ты можешь встать? — спросил он.
— Нет, — она покачала головой.
— Я помогу тебе, — сразу сказал он ей. — Ты замерзла до смерти. Мы отведем тебя внутрь, где нет холода.
Он переместился в положение, которое позволило просунуть под нее руку и приподнять ее в вертикальное положение. Боль вернулась к ней резким потоком, когда он это сделал, раны вновь открылись. Но он поместил ее в сидячее положение, просунул под ее руки свои и поднял ее на ноги. Она стояла, облокотившись о него, не в силах пошевелиться.