— Как можно забыть такую блестящую личность, — ответил Кубати. — Но
ведь грабеж — это дело вполне почтенное, на нем мир держится. Кто-то грабит се-
бе подобного, кто-то подданных своих, а кто-то и чужие народы.
Алигот тупо уставился па Кубати, с тяжким усилием постигая смысл услы-
шанного.
— Э-эй! Ты что тут болтаешь? Все в мире делается по воле аллаха! — Алигот
немного подумал и добавил с вновь обретенной уверенностью:
— Даже волос с головы человека не упадет без ведома аллаха!
— Воистину так, — согласился Кубати. — Значит, сиятельный паша призна-
ет, что в нашей встрече, которая несколько дней назад произошла в соседнем лесу
нет моей вины?
— Как это нет?! — заорал Алигот, которому такая мелочь, как последова-
тельность в рассуждениях, была глубоко чужда. — А как же мои драгоценности?
Отвечай, куда вы их дели? Где спрятали?! Говори, или вырву у тебя язык!
— Без языка я совсем ничего сказать не смогу, — спокойно возразил Кубати.
— А драгоценности я не прятал... — Эти его слова были четко продуманы: юноша
хотел таким вот несколько окольным путем выведать хоть какие-нибудь подроб-
ности вчерашних событий.
— Ага! Значит, прятал твой этот, как его? Туз... — паша обернулся к Алиго-
ко. — Туз...
— Тузаров! — подсказал Шогенуков. — Тот самый, что разбойничал еще в
Бахчисарае.
Шогенуков неторопливо подошел к Алиготу, наклонился к его уху и быстро
прошептал:
— Не надо говорить сопляку об этих смертях, а то он закусит удила, и мы
ничего от него не добьемся. Мы только похитили его одного — и все.
Паша внимательно выслушал, затем досадливо отстранил князя рукой.
— Сам знаю! Не вчера родился!
Вновь стараясь развеять тучи, которые опять начинали сгущаться, Алигоко
хлопнул в ладоши и приказал:
— Несите наконец мясо! Уже, наверное, изжарилось.
Лицо крымца немного посветлело, когда Джабой перехватил у одного из
уорков и с поклоном подал паше ореховую рогульку с нанизанным на нее целым
бараньим боком. Ребра были красиво подрумянены на углях, а мясо, кажется, еще
оставалось жестким: Алигот не без труда рвал его зубами, но отдать, чтобы дожа-
рили, отказался.
— Все у вас тут по-холопски, — ворчал он с набитым ртом. — И мясо тоже.
Никогда я еще не попадал в столь неподобающее моему званию положение. — Он
отхватил кусок побольше, с усилием его прожевал и проглотил. На низком алиго-
товском лбу выступила испарина, подбородок залоснился от горячего жира.
— Наш властелин, клянусь, как настоящий батыр кушает! — восторженно
заявил Келеметов и сглотнул слюну. — И правильно. Таулу (горцы, в данном слу-
чае — балкарцы) недаром говорят: «То, что горячее, то уже не сырое...»
Джабой хотел сказать что-то еще, но осекся под негодующим взглядом па-
ши, который не сумел оценить по достоинству шутливое изречение горцев.
Утолив первый голод, Алигот-паша милостиво соизволил позаботиться и о
своих гостеприимных хозяевах:
— А вы тоже, это самое... садитесь и ешьте. Что там будет еще? Вареное? А.
вот эта... печенка, которую внутренним жиром обволакивают и так жарят. Как вы
ее называете?
— Жалбаур! — радостно крикнул таубий. — Сейчас будет сделано!
Шогенуков еще раз наклонился к волосатому уху Алигота-паши и, кивнув
головой в сторону пленника, проговорил вполголоса:
— А с этим что делать? Может, не стоит сразу решать его участь, а взять с со-
бой? До моря путь неблизкий, стоянок у нас будет много и...
— И по пути он будет спасать нас от дорожной скуки! — перебивая князя,
громко подхватил Алигот и расхохотался.
Его торжествующий, жутковато-гаденький смех заставил Кубати внутренне
содрогнуться: легко было себе представить, какие «развлечения» более всего
пришлись, бы по нутру этому злобному ханскому подручному! Этот слопает не
сразу. Уж он-то покуражится вдоволь, похлеще, чем сытый кот над пойманной
мышью,..
Джабой подобострастно хихикал, выражая всем своим видом благоговей-
ный восторг и одобрение. Алигоко понимающе, но скромно усмехнулся и загля-
дывал, в лицо сераскиру, выразительно, одними глазами показывая ежесекунд-
ную готовность свою к преданному и главное, не всегда заметному для посторон-
них служению. Скользнул он взором и по лицу Кубати, и юноша мог бы поклясть-
ся, что уловил в его мимолетном взгляде намек на какое-то возможное между ни-
ми — между сыном Кургоко и Шогенуковым — соглашение, или даже заговор.
Кубати сделал вид, будто всерьез задумался. А ему и в самом деле сейчас
было о чем поразмыслить. Своей честью он, конечно, не поступится ни на мизи-
нец — пусть хоть на куски режут и на костре жарят. Однако и без нужды совать го-
лову в пасть иныжа (сказочный великан-людоед) он тоже не будет. Спешить в та-
ких случаях не следует. Ведь на том свете его никто не упрекнет за то, что прибыл
с опозданием. Стоило потянуть время. Кто знает, а вдруг Канболет уже пустился
по следу... Да и вообще в дороге всякое может случиться...
Алиготу подали лучшие куски свежесваренного (на этот раз до полной го-
товности) мяса. Некоторое время он с увлечением отдавал должное самой вкус-
нейшей на свете баранине — мясу черного карачаевского ягненка. Потом он как-
то размяк, оттаял и пришел в почти для себя не знакомое благодушное настрое-
ние. Алигот самому себе удивился: после всех превратностей последних дней ему
вдруг захотелось стать чуточку добрее.
— Ну, юный башибузук, говори, какого ты роду и племени, — Алигот вытя-
нул в сторону Кубати толстый палец, покрытый застывающим жиром. — Хотя по-
дожди. Можешь пока не отвечать. Я вижу, ты не подлого происхождения. Скорее
всего — из худородных кабардинских узденей (турецкое название адыгских дво-
рян). Я угадал?
Кубати почувствовал на себе упорный взгляд Алигоко и отметил про себя,
что князь будет теперь все время пытаться подсказывать ему правильные ответы,
но этот его труд, пожалуй, напрасен: молодой Хатажуков и сам не оплошает — уж
во всяком случае не станет без нужды называть свое родовое имя.
Кубати сделал удивленное лицо, как бы дивясь прозорливости Алигота, и с
готовностью подтвердил:
— Угадал, сиятельный, угадал.
— Ага! — самодовольно хрюкнул паша. — Эй! Развяжите ему руки и дайте
пожрать. Стойте, болваны! — крикнул он уоркам, бросившимся выполнять при-
каз. — Хотите, чтоб он раскидал вас, как мокрозадых ягнят? Сначала набейте ему
колодку на правую ногу, а цепь от нее надо, эта... к правой же руке. Учить вас...
И вот две половины тяжелой дубовой колодки величиной с треть конского
хомута сомкнулись вокруг нижней части голени, а запястье, после того как разре-
зали ремни на руках, было охвачено железным браслетом, соединенным цепью с
колодочным замком. Кисти рук еще долго были бесчувственны, пока наконец за-
стоявшаяся кровь снова не заструилась по жилам.
К этому времени паша стал клевать носом и медленно погружаться в сытую
дрему. Под его бок подоткнули свернутую кошму, и Алигот послушно улегся.
Джабой присел около него на корточки, чтобы отгонять мух.
Кубати отковылял в сторону, подтягивая колодку за цепь. Он пристроился
возле чабанского костра и вытянул руки к огню. Старый балкарец в ужасно ветхой
и оборванной одежде застенчиво улыбнулся и для начала предложил парню
большую кружку айрана...
Кубати медленно, с наслаждением прихлебывал пряный пузырящийся на-
питок из перебродившего коровьего молока и с любопытством озирался по сторо-
нам. Пастбищный склон, сначала пологий, а затем все круче поднимавшийся