Я никогда не верила в ведьм, в проклятия и тому подобную чушь. Но вот лежу в больнице и, похоже, скоро умру. Но. Даже если бы я верила в проклятия, даже если бы была на сто процентов уверена, что Касьяна способна убивать колдовством, то и в этом случае я не встала бы на колени перед ней и не извинилась. Это означало бы предать все свои убеждения и ценности. Я твёрдо уверена, что мы не должны бояться таких людей, как Воропаева, даже если они грозят самой нашей жизни. Особенно если они грозят нашей жизни.
Я знаю, что вы, жители деревни, увы, боитесь Касьяну. Касьяна же использует свои силы и ваш страх для личной выгоды, для запугивания и обогащения. Не говоря уже о том, что, если принять за основу версию действенности её смертельных проклятий, она – массовая убийца-психопатка. И каждый, кто несёт ей деньга за сомнительные услуги, является пособником массового убийцы.
Как умирающая позволю себе немного плакатных истин и пафоса. Доколе нам бояться людей, что извлекают выгоду из нашего страха, из нашей готовности подчиниться? Сколько ещё жить по принципу «моя хата с краю»? Если вы твёрдо верите, что именно Касьяна виновна в смерти вашего близкого, разве не кощунство – продолжать делать вид, что ничего не произошло? Если рядом враг, то единственное, что остаётся – сплотиться и бороться. И главное оружие – отсутствие страха. Если Касьяна увидит, что вы не боитесь её более, что, напротив, презираете и в полный голос заявляете об этом, то её тёмная власть над вами исчезнет, как морок. Да, она попытается мстить, но тут придётся вспомнить старый принцип – если враг не сдаётся, его уничтожают. Если вы будете вместе, если будете сплочены, если не погрязнете в страхе и раздорах, то сможете наказать ведьму и единым фронтом встать на защиту ваших законных интересов, не выдать никого из своих. Вы имеете на это право потому, что другого выбора у вас не остаётся.
Я умираю, но никогда не преклоню коленей перед такой, как Касьяна. Не потому, что она ведьма. А потому, что я не боюсь ведьм. Я надеюсь, что мой пример воодушевит вас, и вы найдётё в себе силы искоренить порок, что завёлся, словно червь, в теле вашей общины. Выбор только за вами. Я, находясь на пороге смерти, искренне верю в ваш разум и вашу порядочность.
Искренне ваша,
Воинова З.П.
П.С. Хочу также попросить прощения за излишнюю резкость у Любови Васильевны Лапочкиной. Любовь Васильевна, я слишком раздражительно говорила с вами, хотя теперь понимаю, что вы предостерегали меня неспроста. Пожалуйста, простите меня.
Отправить по указанному адресу только в случае моей смерти».
Товарищ Стёпкин закончил чтение. Толпа молчала. Потом я услышала, как люди начали просить друг у друга прощения, увидела, как они обнимаются и плачут. Будто бы письмо Зои Павловны рассеяло проклятие ведьмы, освободило этих людей от тёмных сил.
Я пошла на работу и подошла к зданию ФАП одновременно с Любовью Васильевной. С акушеркой произошла разительная перемена, словно с неё тоже сняли заклятие. Тоска ушла из глаз. Она мудро и печально улыбалась.
- Вот так вот, Ирадушка, - задумчиво сказала она мне. – Одолела Зоюшка в итоге ведьму-то. И я, знаешь, подумала - сдаваться не пойду. Если донесёт кто – пусть так. А мне Зоюшка отпущение грехов сделала. Ох, мир её праху, какой человечище.
В ожидальне Любовь Васильевна вытащила из кармана сложенную половинку плаката, расправила и повесила на место. Её впоследствии никто не выдал, и она спокойно работала дальше. Следователь уехал не солоно хлебавши.
В Прохоровке с той поры вновь воцарились мир и спокойствие. Соя по осени дала невиданный урожай, сыгралось рекордное количество свадеб, родилось удивительно много здоровых детей, к чему приложила профессиональную руку Любовь Васильевна, окончательно бросившая пить. Так в конечном счёте советская фельдшерица победила злую ведьму и оставила по себе самую светлую память в тех местах.
Что касается меня, то я проработала в Прохоровке до осени. Больше не смогла. Хотите верьте, хотите нет, именно с тех пор я и стала видеть аномальное. Видимо, сработало проклятие Касьяны. Пойду в лес – волосатая харя из-за дерева щерится. В баню ночью, помню пошла с фонариком, белье из кадки вытащить и развесить. Наклонилась над кадкой, а тут меня, прости господи, кто-то по попе кааак хлопнет. Я с визгом оттуда. А вслед из бани – хохот, да такой жуткий, скорее, как животное смеётся, типа гиены. Я свет тут же во дворе включила, топор схватила, ору, выходи давай. Соседи прибежали сонные. В бане – никого. Аж стыдно перед соседями стало. А на попе – царапины, как от когтей. А однажды на рассвете на полянке лесной, где ягоду собирала осенью, буквально на окраине деревни, недалеко от сгоревшего ведьминого домика, я увидела, как выскакивает из леса с окровавленным зайцем в зубах гигантский волк, падает на землю и перекидывается в голого соседа Романа, который давно за мной ухаживал, достаёт из-под куста свои знаменитые, единственные в районе джинсы вместе с остальной одеждой, одевается, показывает мне знаком, чтобы молчала, и уходит. После этого он за мной не ухаживал, не подходил даже. Я реально думала, что с ума сойду от таких дел. Рассказала всё про проклятие Любови Васильевне. Та нажала на свои связи в районе, и меня в октябре с группой комсомольцев отправили в Узбекскую ССР, где в отдалённых районах не хватало медицинского персонала. Я поехала туда, думая, что так далеко от Сибири проклятие Касьяны рассеется. И в первую же ночь по приезде в посёлок Бустан, где мне теперь предстояло работать, увидела призрака, да не одного. Но об этом, милые мои, я расскажу вам в другой раз.