За дверью Кайратбек сказал нам:
- Ну а вы посидите-ка до вечера у нас в отделении. Так оно спокойнее будет.
Мы покорно пошли за ним. На улице недалеко от входа стояла пижонская, с хромированными дисками «Волга», Газ-24. Майор направился к ней.
- У начальника местного управления временно конфисковал, - похвастал он, хлопая по бордовой крыше. – Форсированный двигатель, усиленная подвеска. Он автомобильный фанат. Поедем на капище по-царски.
В отделении нам выделил отдельную комнатку с потёртым диваном, лакированным поцарапанным столиком, репродукцией Шишкина на стене, напоили чаем, оставили вдвоём. Майор шепнул, чтобы мы не обсуждали вслух расследуемое дело.
- Вот, значит, каковы кровавые застенки, - громко, с вызовом сказал Афоня, оглядывая скудно обставленную комнату без окон. – Интересно, прослушка тут установлена? Наверное, именно тут они и пытают людей.
- Хватит паясничать, - на всякий случай отчётливо и громко произнесла я. – Это тебе не шутки.
- Тебе страшно? – вдруг другим голосом спросил Афоня и придвинулся ко мне. У меня застучало сердце.
- Я не боюсь ведьм, - ответила я и тоже подвинулась чуть к нему.
Мы поцеловались.
- С первой секунды, как увидел тебя, мечтал это сделать, - сказал Афоня.
- Ты мне тоже сразу понравился. Только не называй меня больше «систа», а то теперь это инцестом отдаёт.
- А как? Давай – Рада. Красиво.
- А я тебя – Афоня.
Мы сидели и целовались до тех пор, пока за нами не пришёл Кайратбек.
Мы шли к проходной, тут распахнулась дверь одного из кабинетов, и на нас сердито воззрился сотрудник-узбек лет за сорок, с пузиком, в очках.
- Молодой человек, - строго сказал он Афоне, - мы здесь никого не пытаем. Эта комната – для встреч с агентурой. И прослушки там никакой нет. И кстати, совет вам да любовь.
Тут он заржал. Кайратбек сказал ему, улыбаясь:
- Мансур, хватит молодёжь смущать. Это важные для расследования люди. Ничего там лишнего не ляпнули?
- Не, не до того им было.
Мы с Афоней смущённо переглянулись.
Анора Сухробовна ждала нас у подъезда типовой двухэтажной панельки, где она жила. Когда она садилась в машину, мы увидели, что лицо её бледно и искажено страданием. Я искренне ей сочувствовала. Много говорят о самих маньяках, но каково приходится их близким?
По указке главврача мы подъехали к дому, где жил Сардор. Хоть я и храбрилась перед Афоней, у меня мороз по коже пошёл, когда тот, одетый в потрёпанный бело-зелёный спортивный костюм, сел в машину. Между нами на заднем сиденье сидел Афоня, охраняя меня. Кайратбек предупредил загодя, чтобы мы не проявляли по отношению к Сардору никакой агрессии или неприязни, а наоборот вели себя вежливо и приветливо. Сквозь ком в горле я как могла весело поздоровалась с ним. Он уставился на меня, наклонив голову, и в свете уличного фонаря было видно, как отвисла его нижняя губа и в уголке рта скапливается слюнная пена, как неподвижно и неистово смотрят на меня его глаза. Он не шевелился, не говорил, не предпринимал никаких попыток физического контакта. Просто смотрел, и я умирала от страха.
- А вот, Сардорчик, поедем на пикник, - фальшивым голосом сказала Анора Сухробовна. – Нас вот пригласили хорошие люди. Вкусного тебе дадим, конфет, мяса, колбасы. Вот с девушкой красивой познакомишься, ха-ха-ха.
Мы поехали. Поездка была тягостная, ухудшенная ещё необходимостью выдавливать из себя натужно весёлые реплики, какой сейчас будет хороший пикник. Неловкость клубами висела в кабине.
Вдруг Сардор заворочался, вытащил из кармана что-то и протянул мне.
- Конфета, - похоронным голосом сказал он. Обмирая, я взяла у него ириску «Кис-кис», развернула обёртку и засунула конфету в рот.
- Ммм, как вкусно, - сказала я. Сардор молча кивнул. Афоня отчётливо скрипнул зубами. Потом он признавался мне, что в тот момент очень хотел убить Сардора.
Наконец, приехали. Время подошло к полуночи. Было холодно и туманно. Капище ярко освещала полная луна, в серебрящемся тумане всё было видно в мельчайших деталях.
- Иди, Сардорчик, с ними, не бойся. Всё хорошо.