– Вы хотите поиграть в «Гляделки».
«Дурость, правда?» – хотелось спросить ей, но она не стала. Не стоило забывать, что Противоположности такие же дети, как и они сами. Нет никакого смысла предлагать взрослые игры, в которых ни один из них еще не принимал участие. Эта мысль кольнула висок.
– Мы ведь и правда не знаем, с чем сталкиваются взрослые, – прошептала она, но Кевин услышал, сжал ее руку сильнее на секунду и отпустил.
Темная Исида подошла к настоящей, прикоснулась к плечам.
– Сейчас каждый из нас подойдет вот к тому обрыву.
– Обрыву? Но мы же, – начала Исида, но не успела завершить вопрос, как ощутила легкое головокружение и тошноту.
Вот они попарно стояли на огромной поляне у самого обрыва, внизу бушевал океан, волны синели и разбивались о скалы. Исида не боялась утонуть, но сейчас смысл их игры резко перевернулся, она со страхом уточнила:
– И как мы будем играть?
– Как и всегда, – усмехнулась Противоположность, вновь заскрежетав. – Мы смотрим друг на друга. Счет ведется до трех.
– Нет, играем до одного, иначе будет слишком скучно, – зевнул Второй Кевин и тоже вцепился ледяными пальцами в своего визави. – А мы же хотим развлечься?
Темная Исида пожала плечами.
– До одного, так до одного. Тогда становимся совсем близко к краю. Можно смешить, заставлять плакать, все что угодно. До тех пор, пока один из нас не сдастся, не упадет, не прервет контакт.
– И что тогда? – подал голос Кевин.
– А сам как думаешь? – его Противоположность склонилась к самому уху. – Один из нас полетит вниз.
– Какой смысл вам убивать нас, если и вы тогда растворитесь?
– Никакого.
– Это игра, Кевин, – успокаивающим голосом произнесла Исида. – Мы просто играем.
– Тогда на счет четыре. Раз, два…
«… три, четыре» – проговорил Кевин мысленно и прямым немигающим взглядом принял серый мягкий взгляд Второго Кевина.
Пары стояли неподвижно несколько минут. Ни один из них не решался начать разговор, только Противоположности катали в голове лучшие шутки, которые они знали, копались в воспоминаниях своих реальных копий.
– Зачем тебе поглощать меня? – настоящая Исида прервала тишину, легким ветерком обдавая касающиеся ее шеи руки Противоположности. – Ты и сама исчезнешь. Я не знаю, о чем думаешь ты, даже если кажется иначе.
– Мне нет до тебя никакого дела, Исида. Но взгляни сама на свою жизнь: разве ты не несчастна? Вот почему я настолько веселая, мы же части одного целого, наша суть в том, чтобы быть вместе.
– Ты звучишь довольно романтично, – девочка изо всех сил старалась держать лицо.
– Тебе просто кажется, кто-то, а ты уж точно романтик до мозга костей. Книги про любовь? Фотографии красавчиков, вырезанные из журналов? Даже мама с папой. Ты думаешь, что они любят друг друга? И тебя?
– Я уже все знаю, – спокойно ответила Исида, глядя в широко расширившиеся от удивления глаза Противоположности. Та пыталась вывести из равновесия рассказами о родных. Но это не имело никакого смысла. – Раньше я не понимала, что не так с нашей семьей, даже когда слышала их крики, даже когда мама говорила прятаться, даже когда она с грустью смотрела на сад, который мы с ней развели, а отец затоптал. Отец. Он агрессивный и делает больно. Между ними нет никакой любви, и уж тем более отец не любит меня, иначе он бы не ушел.
Оскал на лице Темной Исиды стал бледнеть. Она ощутила слабость. Колено подогнулось.
– Ты сделала больно Кевину, и я должна бы тебя ненавидеть, странно, что я не могу, да? – Исида мысленно грустно усмехнулась. – Почему-то мне так жаль тех, кто проигрывает сегодня. Слышишь: вокруг вообще ничего нет, кроме этого океана. В лесах тишина, словно время остановилось, и люди погибают, не понимая, как им сражаться. Но ведь бороться и не нужно.
Темная Исида не моргая вперилась взглядом в мягкие и нежные глаза настоящей Исиды. Тело словно превратилось в желе, держаться на ногах было тяжело, а внутри что-то заколотилось.
– Вы можете казаться противоположными нам, но на самом деле вы просто те чувства, которые мы прячем внутри, вы жестокие потому что не видите будущего, не имеете собственных мыслей, эмоций. И только цепляетесь за нас. Ты – часть меня, и мне жаль, что я так долго скрывала от самой себя эту сторону. Готовую бороться за себя, веселиться не чтобы заглушить боль, а просто потому что мне хорошо, не бояться смерти, не бояться разочарований. Любить.