«Она знает… ну конечно же она знает!» – разозлилась девушка сама на себя, но вспомнив о своем положении, прочистила горло и заговорила об итогах Столкновения в своем Мире:
– Что касается Третьего…
Дама Пик посмотрела на Стинки: мужчина смотрел на нее спокойно, на его лице был все тот же яркий аляповатый грим, и, казалось бы, ничего не изменилось.
Но когда после собрания он протянул ей и остальным членам Ордена афишу нового представления, она поняла: действительно свобода. Должна ли она была взять под себя управление Первым Миром?
∞∞∞
Кевин и Исида шли, держась за руки, огибали Поглощенных, словно те были просто деревьями, статуями – украшениями окружающего пространства. Вокруг витали странные запахи, то тут то там слышались стоны боли и тихие мольбы обладателей покореженного голоса, и главное – до сих пор они не видели ни одного живого человека. Как ни странно, мысли все были далеко от сюда:
– Кевин, помнишь, я говорила, что хочу остаться тут навсегда? Думаю… я думаю, что все же хочу вернуться. Я видела отца: он ушел из дома, мама там совсем одна, и кто знает, что вообще там были за документы, что я видела перед отъездом. Если честно, – из груди вырвался смешок, – мне кажется иногда, что их и не было, что я напридумывала невесть что, только чтобы сбежать из дома, убежать от маминых слез, от вечной необходимости прятаться, скрывать свои мысли и желания, чувства. Веришь? Здесь я реально повзрослела.
Это звучало немного абсурдно, но Кевин ее понимал. Он сам словно стал на пару лет старше за несколько месяцев проведенных в Первом Мире. Мальчик поднял голову вверх: на ночном уже небе сияли первые звезды, а пополам его разламывала огромная трещина, до сих пор, похоже, пульсирующая и взрывающаяся яркими вспышками.
– Верю, Исида. Все Миры, что я успел повидать, потеряли много, и им потребуются десятки лет, чтобы все исправить, а может, даже сотни. Интересно, если я вернусь сюда… когда уже страну взрослым, как Дизейл, – насколько сильно все изменится?
– Да ты вообще знаешь, сколько ему, Кевин? Да он старше твоего отца, – Исида притворно шокировано приоткрыла рот. Мальчик посмеялся и согласно кивнул:
– Согласен, к этому времени я уже состарюсь, а здесь пройдут целые века. Забавно время идет, конечно.
Поле вокруг дома Моники выделялось даже в свете разлома; запах гари и копоти словно въелся в цветы, дурманящие раньше собственным ароматом, теперь же серые, словно присыпанные пеплом, они едва ощутимо царапали кожу рук и ног. Дом и сам будто постарел, накренился. Дети подошли к окну, из которого выпрыгнула Адагеил: лиана висела на прежнем месте, а у стены лежал завядший и истончавший зловоние дельфиниум.
– Здесь все выглядит так, словно мой отец пришел и разнес целый участок.
– Или иллюзия развеялась. Кто знает, может об этом нам говорила Моника, когда мы только прибыли сюда?
– Моника, – Исида широко раскрытыми глазами посмотрела на Кевина, вцепилась ему в плечи, – Кевин, что с ней? Она была тогда… а сейчас?
Мальчик только неуверенно пожал плечами, потер нос, словно пытаясь не сказать то, о чем оба они уже давно догадались. Исида осела на землю, ощущая набежавшие на глаза слезы. Она вспомнила улыбку и серьезный взгляд, которые совершенно несочетаемо одинаково прекрасно отражала Моника. То, как по-матерински она обнимала ее, как они все вместе дурачились на кухне, воровали крем из миски, пока Роб не видел. Вспомнила ее смиренное выражение лица, когда она смотрелась в зеркало, и обреченный взгляд, потерянный – когда они случайно столкнулись.
– Моника явно была не в себе, но, может, ей удалось спастись? Она же сильная и такая взрослая, совсем как Галатея или Дизейл, – тихо пробормотала Исида, уткнувшись в колени.
Кевин присел рядом на холодную траву и положил ладонь на голову подруги.
– Когда-то ты и меня называла очень взрослым. Но сколько ни смотрю я на отца, на Монику, Даму или Стинки – они ведь совсем другие, они смотрят на мир иначе, и как бы мне ни хотелось, чтобы на меня перестали смотреть со снисхождением, – Исида всхлипнула, вздрагивая от резкого порыва ветра, – этого никогда не произойдет. До тех пор, пока я сам не начну смотреть на мир, как они. Пока я не вырасту и не столкнусь со взрослыми проблемами.