– В порядке. Смотри, уже рассвело, – Исида запрокинула голову, смотря, как сквозь кроны непривычно высоких деревьев пробиваются солнечные лучи.
Кевин смотрел только на нее, не обращая внимание ни на какое солнце. Синий шар продолжал лететь немного впереди них, и при взгляде на него в глазах Исиды мелькало слишком много тоски.
– Что не так? Хоть ты и говоришь – я вижу, с тобой что-то происходит.
– Ничего такого, я просто… вспомнила свой последний День рождения и подарок от тети. Этот шар пахнет точно также, как тарт, что она испекла, – она замолчала и опустила голову. Лес казался слишком тихим.
– Тогда почему ты решила идти за ним? Если чувствуешь, что тебе тяжело?
– Кевин, пожалуйста, давай не будем об этом говорить? Давай забудем о них, ладно? Я устала вспоминать все то, что происходило дома с тех пор, как я родилась, – плечи Исиды задрожали, она сама замедлила шаг. Кевин чувствовал грядущую бурю. – Давай побудем беззаботными детишками до тех пор, пока не надо будет взрослеть по-настоящему? Я кажусь себе слишком старой для моих девяти, а мои каштановые волосы в руках седеют до пепельно-белого. Мне еще слишком рано, понимаешь? Я должна почувствовать себя такой в семьдесят, сидя в кресло качалке и повествуя о незабываемых моментах моей молодости своим внукам. Я в своей голове как изогнутая изломанная линия. А я хочу улыбаться, как улыбалась весь вчерашний день здесь, с тобой, не вспоминая родителей. Кевин, я так хочу побыть простым ребенком. Свободной от боли и предательства. Отпустим ради чуда свои проблемы? Мало ли радости в шариках, что нам дарят? Этот шар появился неслучайно и звезды не падают без причины. Я верю в это.
Глава 3. Не все то золото, что блестит
— Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я!
— Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса.
— Конечно не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась? (с)
Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»
– Ваше Величество, прибыла Кукла, просит аудиенции.
– Пусть войдет. И приготовь нам томатный сок, три порции.
Служанка, тряхнув копной голубых кудрей, поклонилась, поцеловала руку Королевы и вышла. Домино стояла у окна, непривычно маленькая и незаметная. Трон стоял несколькими метрами выше, и для любых посетителей Ее Величество всегда создавала впечатление огромной фигуры с длинным посохом, крупные драгоценности в котором ослепляли их. Королева Домино всегда была огромной, властной – для прибывающих из других Миров гостей, для детей, которых обучала Кукла, для подданных, для ненавидящего ее Короля Шаха из Четвертого Мира. Всемогущий правитель, завоеватель, обладающий идеальной армией, заключенный в детское тонкое тело. Это заставляло Домино ощущать свою исключительность. Практически тысяча лет, проведенная на троне, прошла слишком быстро – ей хотелось больше. И Королева знала, как ей получить больше.
Из широкого окна замка открывался вид на огромный Розовый сад для приемов, зеленый лабиринт и резиденцию Женевьевы. Переливающееся всеми цветами рассветное небо не вызывало восхищения: то, что было сокрыто за облаками, должно было подарить Домино желаемое. Это было единственное ее стремление в жизни.
Когда дверь в тронный зал открылась, и в нее вошли двое, Королева уже снова сидела на троне, а детская тень держала одной рукой охлаждающие лопасти вентилятора, а другой – поднос с бутылкой вина и бокалом.
Кукла шла впереди, с каменным лицом вела за руку Милли, сжимающую в руках куколку. Домино одарила их прозрачным взглядом:
– Ты опоздала, Джорджия, – она редко обращалась к слугам по настоящим именам, только в моменты особого недовольства. Но Кукла выстояла перед Королевой: она – одна из немногих, кто на это способен.
«Чудесная выдержка»
– Простите, Ваше Величество, мы стали жертвами обстоятельств.
– Каких же?
– Одна из близнецов оказалась менее сговорчивой. Пришлось сразу погрузить ее в Туманность. Когда она очнется в Кубе, я сразу переведу ее на базу. Эта, – она кивнула на Милли, – проснется чуть позже, кукла погрузила ее в транс.
– Избавь меня от ненужных подробностей, – Домино взяла в руки бокал. Кукла поняла, что она раздражена, да и сама считала тики часов на потолке, чтобы убраться отсюда поскорее. – Разбуди ее.