– Правда? – протянула Исида. Гробы уже не казались такими страшными. – Я думала, что в них только мертвые лежат, а потом их закапывают в землю.
– Так и куклы неживые, – пожал плечами мужчина и снова постучал по гробу. – И закопаны гробы, только не в землю, а в пол. Такие похороны неплохи – мертвец всегда может выйти и немного прогуляться.
– Да что вы говорите! – нахмурилась Исида. – Мертвые только в страшных сказках могут оживать.
– Мертвые не могут оживать. Но могут бродить среди нас. Те же куклы – пустые и ни о чем не думающие. А все равно не могут все время лежать внутри и иногда выступают. Зрители их любят. Ты еще не видела ни одного представления?
– Неа, – покачала головой девочка. – А на сцену можно выйти?
– Пойдем. Может, Кевин и Стинки уже вернулись и сидят где-нибудь за сценой. Кукловод не очень любит надолго уходить из театра.
Исида аккуратно встала на крышку гроба.
– Раз куклы спят, мне не стоит громко прыгать и будить их. Помогите мне, пожалуйста.
Дизейл легко приблизился к девочке и галантно подал ей руку, чуть улыбнувшись.
– Позвольте сопровождать вас, миледи.
Рука Дизейла была почти горячей и сухой, как солома. Грубая кожа колола руки девочки, но Исиде так понравился этот странный мужчина, что она почти не обращала на это внимание. Было тепло. И даже темнота казалась гораздо светлее, пока она видела, куда они идут. Со сцены было хорошо видно весь зал. Если бы свет был включен, было бы, конечно, гораздо лучше.
В проходе стояло шесть гробов. Они точно были коричневого цвета. И почти как новые.
Свет внезапно погас и Дизейл утянул девочку за кулисы. Выходя из зала, девочке послышался шорох и скрежет, как когда дерево трется друг о друга. Одна из кукол проснулась. Значит, Стинки уже вернулся.
Он сидел вместе с Кевином в своей мастерской, вырезая глаз маленькой куколке. Все вокруг было захламлено. Множество рам для картин – пустых и со вставленными в них холстами – стояли у стен. На полках лежал материал для кукол и пара начатых или не законченных. Парочка плюшевых зверей лежала на его рабочем столе. У зайца оторвалась лапа. Обезьяна была слепа.
Когда Кевин спросил про нее, то в ответ получил только «глаз нужных нет у меня пока».
Мальчик скучающе осматривался по сторонам. Он еще столько вопросов не задал и поэтому уходить не хотелось. Но Стинки упорно молчал. Во время процессии – молчал. В магическом мире – говорил загадками. Он даже Дизейлу не ответил на вопрос, когда они собирались вернуться. Наверное, тот ждал их долго. Да и Исида… От того, как неожиданно Кевин вспомнил про подругу и резко вскочил, свалился табурет, на котором он сидел.
– Господин Стинки, мне надо идти, я давно не был дома.
– Это какой дом?
– Где мы с Исидой сейчас живем. Она волнуется, вдруг ищет меня?
– Это точно так может быть. Но слушай: кто-то идет.
Дверь распахнулась, и в комнату ураганом ворвалась Исида и набросилась на Кевина.
– Ты почему так долго? Обещал на завтра быть! А сам ушел на столько дней! Еще и только про театр сказал. Я тебя, знаешь, сколько ждала? Хорошо, что Моника мне помогла, так бы и не добралась сюда. Кевин нехороший! – и обняла его.
Стинки положил ножичек и каркас куколки на стол и посмотрел на детей.
– Так это та Исида?
Кевин кивнул, крепко обнимая девочку.
– Здравствуй, Исида. Я это Стинки.
Девочка отпрянула от Кевина, смущенно смотря на кукловода вживую.
– З-здравствуйте, рада познакомиться. А вы в жизни выглядите не так, как на картине в Галерее.
– О, так видела ты Баттерфлай и Септембер. Как они? Хорошо живут?
– Да, наверное. Только какие-то грустные. Что-то про сердца говорили, но… – внезапно оживилась она. – Кевин, я тебе обязательно все-все перескажу.
И вновь весело, словно и не было этих тяжелых, страшных дней, без Кевина, одной.
– До свидания, господин Стинки, Дизейл, – Исида поклонилась, как ее научила Моника, схватила Кевина за руку и потянула к выходу.
– До свидания, – на прощанье бросил Кевин, не поспевая за подругой. Вскоре шум их голосов стих.
За стеной послышался стук тяжелых ботинок, и в комнату вошла Дама Бубен, светя белозубой улыбкой.