«Пусть свет этой маленькой звездочки не раздражает внимание!» - подумала она. Даме не очень-то нравилось, когда кто-либо отвлекает ее от работы. Хирургия требует полной концентрации, идеального света и отсутствие факторов, мешающих этому. Она так боялась потери контроля. Маленький отступ от намеченного плана, открыть правду – и прощайся с жизнью. Каждый текст написан, каждый шаг выучен, все продумано, каждая работа сделана чисто, чтоб без крови, чтобы без лишнего звука.
Тело придавило к костям, запах смерти пронесся совсем рядом, заманивая в свой дом. Дама медленно поднялась на ноги, крепко наступая каблуком на чью-то голову. Напряженно шагая в сторону источника запаха, она закрыла глаза, позволяя себе отдохнуть. Перед ней проплывали рыбы – их маленькие тоненькие скелеты и еще не разложившиеся трупики. С каждым метром на женщину давило все сильнее, заставляя сжимать зубы и стараться расслабиться – это означало, что цель близка. Жидкость вокруг нее посерела, побледнела. Вода склизкая, жирная, мерзкая на ощупь и на вкус, с останками, ошметками грязи, мусора. Достаточно вдохнуть, чтобы понять это. Она на месте.
– Белый Кратер. Меня притащили сюда из-за какого-то подводного мирка? Я могла использовать портал, чтобы попасть в «Куб», вместо того чтобы плавать тут. Дизэйл! Я знаю, что ты тут. Выходи. Я не пойду в одиночку через катакомбы.
– Да куда ж ты денешься? – сзади женщины раздался голос. Она обернулась, тут же оказалась вовлеченной в объятья, а через секунду осознала, что летит.
«И правда. Куда же я денусь? У меня осталась единственная попытка, не хочется ее терять».
Глава 2. В плену воспоминаний
– Я кажусь себе слишком старой для моих девяти,
а мои каштановые волосы в руках седеют до пепельно-белого.
Мне еще слишком рано, понимаешь?
«Все самое лучшее создает любовь, и нет ничего сильней ее. Но, несмотря на это, она беззащитна: не существует вещей, способных охранять ее от собственной мощи.
Этому миру любовь недоступна. Люди могут читать о ней в книгах, лелеять мечту хоть раз познать ее тайны, но это желание все равно несбыточно.
Любовь окружает их, но не может поселиться в жителях Первого Мира «Трагедии», у которых нет сердца. А если вы услышите, будто кто-то заявляет о своей любви, можете смело высмеять законченного шута. Он безнадежен – ведите палача. И смотрите на его пустую голову, катящуюся по земле. Следите за неравномерным постукиванием капель крови, спадающих с мягкой шеи. И запоминайте все, до последних мелочей. Веселитесь, веселитесь! Смейтесь! Пусть не смолкают голоса!
Любовь – есть запрет, а запрет нельзя нарушать. Следуйте своей страсти и алчным желаниям. Королева следит за вами…»
– Итак, мы закончили. Не забудьте расклеить афиши. Мы будем ждать вас на новом представлении.
Женевьева, легко улыбаясь, проводила гостей, а сама могла только и думать о том, чтобы как можно скорее остаться в одиночестве. Когда дверь за последним гостем закрылась, она медленно развернулась и так же неспеша, приподнимая тонкими ручками подол пышного платья, поднялась в свою комнату. Она замерла, прислушиваясь к суете на первом этаже, замкнула дверь на ключ и села за туалетный столик. Мягко проведя рукой по светлым густым кудрям, она вздохнула. Она надеялась, что это неправда и Ее Величество не будет контролировать каждый шаг придворных. Но появление на собрании Ариадны все пояснило.
– Хорошо, что гости не заметили змеюку, все могло бы сорваться. Моя дражайшая Королева Домино.
Девушка всмотрелась в Отражение. Все идеально. Как и подобает королевской особе. Девушка дотронулась до правой руки, облаченной в шелковую красную перчатку, и аккуратно начала стягивать ее. Но только начал открываться вид на локоть, она резко натянула перчатку обратно, думая попросить об этом прислугу. Нет! Пусть это сделает она, чем кто-либо еще, даже если это повлечет за собой очередную вереницу воспоминаний. Ее единственный изъян, который так ненавидела Королева. Она всегда презрительно с толикой отвращения осматривала его, после чего смотрела на Женевьеву, и, честно говоря, эти два взгляда: на руку и девушку – не отличались друг от друга. Девушка боялась своего уродства, стараясь не обращать на него внимания.