— Ты хорошо себя чувствуешь? И откуда ты вообще взял этот фильм?
— Из твоей комнаты. Надеюсь, не возражаешь, — сказал он. — Эй, ты не в настроении пройтись по магазинам?
Она скептически посмотрела на него.
— Ты уверен в этом предложении?
— Да, а после можем испечь что-нибудь вкусненькое.
— Я занималась этим последние два часа. Кто ты и что сделал с Райкером Харрисоном?
— Что? Тебе не нравится?
— Мне-то да, но тебе навряд ли. Откуда у тебя в голове такие мысли? — спросила она, схватив пульт и выключив фильм.
Он рассказал ей о встрече с ее матерью.
— О, Боже! Не могу поверить, что она это сделала. — Дейзи мерила шагами комнату, сердито сморщившись. — Подожди, нет, я могу в это поверить. Мы ведь говорим о моей матери. Когда дело доходит до престижа стаи, она похожа на пиранью, скрещенную с Тасманским дьяволом. Но какое это имеет отношение к тому, что ты смотришь романтические комедии?
— Твоя мать сказала, что я вскоре наскучу тебе и начну раздражать. Я знаю, что на самом деле ты не собираешься оставаться после собрания инвесторов, но не хочу, чтобы ты была несчастна, пока здесь.
Она покачала головой.
— Мне совсем не скучно, — возразила она с ноткой раздражения в голосе. — Я уже говорила об этом, и не лгу. Тем более, это ты не хочешь, чтобы я осталась.
— Я никогда этого не говорил, — возмутился он. — Оставайся, сколько захочешь. Останься навсегда, если так хочется.
Она плюхнулась на диван рядом с ним.
— Прекрасно. Может, я так и сделаю.
— Прекрасно! — Он сердито посмотрел на нее, затем выхватил пульт и включил телевизор. — Родишь мне детей, если уж на то пошло!
— Может и так! — закричала Дейзи. — Их будет пятеро! Нет, десять! И приглашу твою маму присматривать за ними!
— Ауч. — Райкер поморщился. — Мою мать? Сюда? Это нечестно.
Она потянулась к пульту и выключила телевизор, но Райкер схватился за пульт.
— Нет. Мы будем смотреть то, что ты хочешь.
— Нет, не будем, — фыркнула она. — Перестань быть таким благородным.
Они боролись за пульт, и в следующее мгновение он прижал ее к дивану, затем обхватил запястья, пока она извивалась под ним. Но через мгновение отрезвел, когда она замерла, лишь быстро дыша.
— О чем мы спорили? — спросила она.
У нее бешено колотилось сердце, и она остро ощущала тяжесть его тела на своем. Между ног стало влажно, и искры возбуждения пронеслись по низу живота. Райкер смотрел на нее, его зрачки расширились, а полные, мягкие губы слегка приоткрылись.
— Гм… что-то насчет пульта? О чем-то глупом? Что это опять было? — Выражение его лица было слегка ошеломленным, как будто он получил удар по голове.
— Не могу вспомнить. Я сейчас едва могу говорить, — сказала она хриплым голосом. Дейзи чувствовала биение его сердца у груди, и соски тут же до боли налились. Ее взгляд был прикован к пухлой нижней губе Райкера, и ей хотелось лизнуть ее. Укусить. Она хотела…
Прежде чем Дейзи успела, как следует обдумать свои желания, а тем более озвучить их, Райкер наклонил голову и поцеловал ее самым нежным прикосновением. Он действовал напористо, но нежно, мучая ее медленными, обдуманными движениями. Дейзи приоткрыла рот, и Райкер кончиком языка коснулся ее, нежно надавливая, затем, поглаживая и исследуя, углубляя поцелуй. Он потянулся к ее груди, сжимая пухлые округлости и пощипывая соски сквозь ткань футболки и лифчика. Дейзи ахнула, прижавшись к губам Райкера, а затем издала тихий звук разочарования, когда он отстранился… пока не увидела порочное обещание в его глазах. Он стянул футболку через голову, обнажив мускулистую грудь, подтянутый плоский живот и гладкую золотистую кожу, которую можно было потрогать и поцеловать. Райкер одарил ее неотразимой полуулыбкой.
— Посмотрим, кто быстрее.
Дейзи так быстро избавилась от одежды, что даже удивилась, как не получила ожогов от трения. Пока Райкер выбирался из своей одежды, она сбросила футболку и джинсы и с таким энтузиазмом отшвырнула лифчик, что тот повис на потолочном вентиляторе. Затем взглянула на Райкера, который был великолепно обнажен и выглядел невероятно самодовольным и — о, боже — впечатляюще возбужденным.
— Нечестно, у тебя было преим… — начала она.
Райкер усадил Дейзи себе на колени, так что она оседлала его и завладела губами. Твердость его члена дразняще давила на влажную кожу, и сердцевина сжималась от желания, чтобы эта горячая длина пульсировала и толкалась в неё. Поцелуи Райкера были жесткими, напористыми и требовательными, и Дейзи извивалась, расстроенная тонким барьером из трусиков между ними. Дейзи попыталась отстраниться, но Райкер обнял её за талию и разорвал одну сторону ее трусиков, прежде чем отодвинуть их в сторону, чтобы она могла опуститься на его пульсирующий член. Стоило ему наполнить ее, а телам плотно прижаться друг к другу, идеально подходя, словно кусочки головоломки, Дейзи застонала, а их дыхание обрело один ритм. Она начала двигаться, а он ласкал ее бедра и задницу, сжимая плоть и направляя, пока она поднималась и опускалась. Ей было не особо удобно, но плевать — жжение в бедрах, когда она прижималась к нему, было едва заметным шепотом по сравнению с пламенным возбуждением, пьянящим потоком распространяющемуся по телу от стыка бедер. Райкер крепко ухватился за ее бедра — почти оставляя синяки — и она задыхалась от напряжения, пока он помогал задавать темп. Он встречал каждый спуск ее бедер толчком вверх. И на очередном толчке, Дейзи накрыл оргазм, воспламеняя каждое нервное окончание и задевая каждую эрогенную зону, сметая мысли.