Все плыло как в бреду. Голова, то была пустая, то переполнялась мыслями, стучавшими по вискам громким хором, тем самым не принося облегчения, а лишь усугубляя ситуацию. Глаза же, суетливо бегали по всему, что только им попадалось, но нигде останавливаться не хотели.
Спустя некоторое время, девушка все же пришла в себя. И когда осмотрелась, то искренне удивилась, ведь теперь она сидела на мокрой лавочке в больничном парке. На той самой лавочке, где иногда гуляла со своими парнями или даже со своей сестрой. Это открытие девушку немного успокоило, и даже помогло собрать свои чувства в пучок.
Опустив голову в ладони, Настя в памяти проигрывала последние события дня. Похороны, дядю с тетей, бабушку, да и все остальное. Чувствовать себя брошенной, ей мешало знание того, что она сама от всех сбежала. Но это чувство было. Оно предвещало рождение более сильного и более страшного чувства утраты, ведь было не чем иным, как началом осознания. Сестры больше нет. Вся жизнь рушится, все что планировалось, уже не произойдет, и теперь она и есть вся семья. Оля ушла добровольно, ушла, оставив еще не созревшую Настю, ушла, не подумав как той жить дальше. Не ушла, а попросту бросила.
- Что же это происходит? – шептала себе под нос Настя. – Почему?
В душе стало невыносимо одиноко, и эта боль разрывала на части. Слезы лились сами, и еще час назад, такая сильная, непоколебимая девушка, превратилась в заплаканного и потерянного ребенка, практически утратившего смысл жить.
- Оля…, – продолжала шептать сестра. – Но почему? Зачем…?
Так иногда бывает, что взрослые, но совсем молодые люди, столкнувшись с потерей близких, начинают задумываться о своей собственной смерти. От горя или от бессилия начинают всплывать ужасные картинки собственной кончины. Хотя, порой они бывают вовсе не ужасными, а даже фантастическими или еще чаще, романтическими. И правда, ведь смерть отнюдь не страшна. Ведь это лишь человеческое воображение рисует на ней все свои страхи. На самом-то деле, стоит лишь задуматься, как становится очевидным, что смерть теплая и мягкая, и пугает скорее своей необратимостью, чем болью или страданиями. Так же становится понятным, что некоторые чувства сильнее самой смерти, и иногда люди даже добровольно умирают, ради какой-то высшей цели. Когда же приходит смерть, то вся окружающая картина быстро растворяется, превращаясь в сновидение. И неважно, какой именно она была, пусть хоть самой ужасной и жестокой, конец всегда один. Человек погружается в нее, как в сон, и остается сам с собой наедине. А если умереть во сне? А если сон и есть маленькая смерть? Тогда люди каждый день умирают, сами не понимая этого.
Как бы это странно не звучало, но человеку намного сложнее думать о собственной смерти, чем о смерти другого. Боится, наверное. В своей смерти он редко ищет смысл или какую-то другую причину ее возникновения. Обычно, собственная смерть, в мыслях является как выход или как минимум неизбежный исход. Что же касается преждевременной, чужой смерти, то здесь все намного проще, и каждый мгновенно находит ответ, причем свой собственный. Порой, он всплывает раньше, чем задается вопрос, а другой раз вовсе без самого вопроса. И даже, несмотря на то, что ответ далеко не всегда правильный, само его присутствие уже расставляет все переживания по местам, принося долгожданное облегчение и понимание ситуации. А если такого ответа нет? Если же нет, тогда начинается самое интересное.
ГЛАВА 2
Настя стояла одна посреди длинного и узкого коридора. Было пугающе темно и практически ничего невидно. Лишь, едва пробивающийся откуда-то издали, тусклый белый свет немного освещал пол, что, впрочем, ситуацию не улучшало. Стены были из голого старого кирпича, темно-серого цвета, избитого временем и неаккуратной кладкой. Сквозь щели в этом кирпиче, прорастали вьющиеся растения, коих девушка никогда ранее не видела. Они искусно опутывали стены, будто специально рисуя на них загадочные узоры, отчетливо напоминающие паутину. Листья этих растений были, как и внешне, так и по своей остроте, очень схожи с вытянутыми кухонными ножами для разделки мяса. Казалось, что они двигаются, и даже тихо шепчут что-то друг другу, как бы совещаясь. Еще среди них ползали насекомые. Всякие. И сороконожки, и пауки, и даже тараканы. Присутствие Насти их вовсе не пугало, и те без всякого страха могли проползти по ноге или прыгнуть в ее сторону. Было душно. От чего дышать становилось все труднее и труднее, но при том, воздух был прохладный и стойко пах сыростью.
В голове у девушки фоном стоял тихий и монотонный гул. Он не раздражал, но настойчиво отвлекал и путал без того запутанные мысли. Если в него вслушаться, то можно было разобрать спрятанные в тянущихся нотах, тихие голоса, но вот что те пытались донести, понять было невозможно. Слишком их много, да и говорят они все одновременно. Вроде просят о чем-то, или предупреждают даже. Удивительно, но как все это не было бы пугающе, Настя совершенно не боялась. Наоборот, ей было крайне интересно.