- А я бы не отказался сейчас от свежих анчоусов, – кто-то произнес свои мысли вслух.
- Кто это сказал? - строго сказал Б. В зале, в суровом ледяном безмолвии застыла предательская тишина.
- Кхм, кхм, - тихо, но так чтобы все услышали, спокойным голосом произнес В, - это ветер гудит. Ветер сегодня переменился на юго-восточный, вот и слышится не пойми что, – разрядил обстановку В.
- Странно, мне казалось, что он и вчера был юго-восточный. Нужно четко и конкретно сказать, что этот предатель не может рассчитывать на наше снисхождение. Так или не так?
На этот раз упитанный пингвин понял, что от него хотят и медленно, но четко произнес:
- этот пингвино-предатель не может рассчитывать на наше снисхождение.
- Так-то лучше.
Не то, чтобы это было то, что нужно, но терпимо. Ну, какой, черт возьми, пингвино-предатель? Ладно, мы не можем весь день заниматься этим.
- А что скажет наш уважаемый прокурор? – продолжил Б.
Пингвин во фраке, который дремал, тут же оживился:
- Мы долгое время уговаривали и просили королевских пингвинов выполнить договор, который мы так долго и тщательно составляли. Договор удовлетворял всем мыслимым и немыслимым требованиям любой стороны. Он был настолько хорош, что нельзя даже представить, что его нельзя не выполнить. Он получил наград больше чем льда в Южном океане, – тараторил он, - днями и ночами корпели мы над его составлением, а затем и исполнением, улучшая его до невозможности.
Все уже начали засыпать под монотонное убаюкивающее пение, как, Б спросил:
- так выполнили или не выполнили?
- С горечью на сердце и тяжелым камнем на душе я вынужден признать, что нет, не выполнили.
Птицы уже задремали, как вдруг Б громко констатировал:
- Не выполнили!
Птицы попадали со своих ледяных стульев. Начали подниматься и протирать глаза. Совсем как у Горького в поэме - вспомнилось В.
- Коллеги, я хочу спросить, что каждый из Вас, думает об этом. Возможно, у кого-то есть свои собственные мысли. Мы не должны зацикливаться в рамки группового мышления. Думать вне рамок наша прямая обязанность и ответственность перед всеми пингвинами. Именно от нас зависит будущее, ведь именно нас выбрали для осуществления этой великой миссии.
- Что это за миссия? Ничем хорошим это не пахнет. Обязательно нужно это выяснить – думал В.
На трибуну неуклюже но уверенно поднялся молодой но уже зрелый пингвин с шашкой торчащей в сторону под почти прямым углом. На поясе у него была кобура.
- Враг хитер и опасен, безжалостен и коварен. Все мы помним, что случилось с айсбергом Ненужным. Мы все помним, какой невероятной ценой нам удалось освободить его от оккупантов. К каким только средствам не прибегал враг. Даже мы не знаем таких средств, а мы знаем все. И вот недавно враг решился на преступление, коварство которого не знает ни границ ни прецедентов.
- Он напал как последний скунс на наш священный айсберг и растопил его кипятильником. Что мы будем делать теперь без нашего священного айсберга. Где мы будем поститься. Никогда еще наше положение не было столь ужасным.
- Послушайте, сказал В. Не кажется ли Вам что Вы слегка перегибаете палку. Как можно было растопить айсберг кипятильником. Есть, в конце концов, и другие возможные объяснения этому.
- Какие же?- удивленно спросил молодой пингвин с шашкой.
- Ну, я не знаю, всякое могло быть. Глобальное потепление, в конце концов – неожиданно выпалил он, не найдя ничего подходящего.
- Глобальное потепление! – почти закричал гневным голосом, интеллигентно выглядящий, пингвин с острой бородкой и с револьвером, заткнутым за пояс, который недавно подмигивал В.
- Мерзкая уловка врага! Мы искали его везде, в каждой луже, в каждой проруби и даже на самом полюсе, – почти кричал он. Стыдно сказать мы искали его даже в уборной. Мы облазили полсвета! – голос его дрожал, достигнув апогея. – Тщетно, не нашли, – неожиданно тихим гробовым голосом после паузы продолжил он.
- Не нашли, - в тон ему таким же гробовым голосом подхватил Б. Вот на какие мерзкие интриги способен наш враг. Он хитер и коварен как гиена, как гадюка притаился он в канаве и ждет своего часа. Растоптать эту шакалящую гадину – вот, что мы должны, нет, не должны, мы обязаны сделать, – продолжил за него Б. Вся речь была произнесена на одном дыхании и очень вдохновенно.
Все было понятно В, но откуда взялись гадюка и гиена на южном полюсе? В не понимал. Однако видя ожесточенные лица присутствующих, задать вопрос не решился. Заседание продолжалось.
Чем больше В смотрел на Б, тем больше ему казалось что это не Бендера, а кто-то другой. Неприятное ощущение дежавю охватило его. Бендер, Борис Бендер, Борис Бендеровский, он не мог вспомнить, что-то промелькнуло в его голове и исчезло как крылатая ракета в дали безвозвратно. Слишком много Борисов, слишком много с ними проблем. Все они путались у него в голове и роились как пчелы. Ему почудилось, что он улей, кишащий злобными жалящими его изнутри пчелами, которые кричали: “я Борис, я Борис, я Борис!”