- Какая неловкость, - сказал дракон и потянул за кончик мою подвязку, распуская узел.
Мне показалось, что небо и земля перевернулись местами. Грудь сдавило, и дышать стало нечем. Я попыталась опустить подол платья, но дракон легко оттолкнул мою руку.
- Отец, что там? - крикнула Брюна, подбегая.
- Мелхола поранилась, - сказал он очень спокойно, как будто его ладонь не касалась сейчас моей ноги повыше колена. - Сходи за лекарем.
- Сейчас! - Брюна умчалась - только замелькали крашеные подошвы на туфлях.
- Не надо лекаря, не беспокойтесь, милорд! - взмолилась я, чувствуя, как небо и земля опять меняются местами, потому что узел подвязки был распущен, и дракон скользнул ладонью выше.
- Я сниму с тебя чулок, - сказал он приглушенно, и я как наяву услышала рокот прибоя. -Только не бойся. А то еще на помощь звать начнешь.
- Не боюсь, - ответила я и облизнула пересохшие губы. - Но лучше...
- Лучше, если ты немного помолчишь, - велел он и потянул за край моего чулка.
7. О чем мечтают драконы
- Куда ты там уставился, Тевиш? - ворчала леди Фредегонда, сидя в креслице на стене замка и наслаждаясь весенним солнцем. - Ты размечтался, что ли? Совсем не слушаешь! А ведь я - твоя мать! Имей уважение к матери!
- Брюна играет в мяч, - ответил Тевиш.
Он поставил локти на каменный парапет стены и смотрел вниз, откуда доносились звонкие и веселые девичьи голоса.
- Прямо уж и на нее ты и любуешься, - съязвила мать.
- Не выдумывай, чего нет.
- Я - выдумываю? Мне интересно, когда ты научился так искусно лгать матери!
Тевиш предпочел не услышать этого. Потому что он и в самом деле лгал. Он смотрел вовсе не на дочь, которая носилась, швыряя мячом. Его больше интересовал кое-кто другой. Кто-то, кто стоял у стены, неловко уворачиваясь от бросков Брюны.
Мелхола ферх Эйрем. Мелхола. Даже само имя ее звучало, как звон ручья. Это гораздо красивее, чем Брук. В этих краях ее назвали бы Брук - «ручей». Это коротко, глухо, совсем не похоже на песню. А ее имя можно было петь. Или молиться им. Или произносить его, когда страсть достигает пика. Тогда оно должно звучать особенно сладко. И чувствоваться, как мед на языке.
- Что ты собрался с ней делать? - спросила мать и как будто поймала во время кражи.
- С кем? - притворился непонимающим Тевиш.
- С Мелхолой, конечно же. Ведь ее так зовут? Глупое имя, все время выпадает из памяти.
- А что я должен с ней сделать? - Тевиш наклонился, разглядывая черноволосую макушку. Волосы блестящие, как шелк. Обычно Мелхола заплетала косу, но сейчас коса расплелась, и шелковистые даже на вид пряди стекали на плечи и спину. В них так и хотелось зарыться рукой, спутать, намотать на пальцы, потянуть на себя, чтобы увидеть запрокинутое лицо, глаза - серые, как море зимой, розовые губы...
- Тебе сколько лет, чтобы я тебе это объясняла?! - возмутилась мать. - С Ундисой ты у меня советов не спрашиваешь!
Тевишу стало смешно. И грустно. Раньше он не грустил весной. Раньше он, вообще, не обращал внимания, что там - весна, лето или промозглая осень.
- Ты порой такую ерунду болтаешь, - сказал он матери, - что кажется, и в самом деле с ума сошла.
- Проявляй уважение!.. - привычно обиделась она, но дракон слушал ее вполуха.
Мелхола увернулась от мяча, брошенного Брюной - шелковые волосы скользнули по спине блестящим покрывалом, тоненькая талия изогнулась. Тевиш стиснул зубы, призывая себя к благоразумию, но легче от призывов не стало. Это было сродни болезни, наваждению. Небеса жестоко шутят порой.
- .даже не знаю, когда это началось. - выговаривала ему мать.
Когда началось? Он точно знал, когда это началось. В тот самый миг, когда дурак Уилмор распахнул перед ним двери, желая похвастаться своим сокровищем.
Провидица! - говорил он.
Предсказывает будущее, как будто читает по книге!
Тевиш ждал увидеть полоумную старуху, а вместо этого ему навстречу поднялась богиня. Прикрытая лишь собственными волосами, с телом белым, как перламутровая раковина. Серые глаза - отчаянные, дерзкие. Серые и глубокие, как море. Она хотела умереть. И напропалую врала ему, чтобы он взбесился и прикончил ее там же. Хочет ли она умереть сейчас?
- .зачем было тащить сюда нищую девчонку? - вторгся в сознание недовольный голос матери. - Отправил бы ее в монастырь, замуж бы выдал. Зачем она здесь?
- Ей надо прийти в себя. С ней обращались, как с вещью. Невозможно требовать, чтобы она разом обо всем позабыла. Мне жаль ее.
- Дракону - жаль? Даже не смешно.
- Мать, когда я ее нашел, она сидела на цепи. Уилмор держал ее в башне, чтобы не сбежала