Ночь, что же за "ночь" такая? И тут Антона осенило. Елки-палки, тут же областное ТВ и радио уже неделю об этом торочит — ночь на Ивана Купалу.
Пляски, обливание и все такое…
Антон хмыкнул. Цыгане — дети природы. Значит, у них будет праздник в таборе. Но где? Рядом с водой! Там недалеко от табора река протекает. И полянка рядом замечательная. Все ясно. Так, с "ночью" разобрались.
А как насчет "диких зверей", которых не надо бояться. На самом деле, в лесах под Управском звери иногда встречаются. Случается, дорогу перебегают.
Даже знаков понаставили…
Все ясно! Там, рядом с полянкой как раз стоит знак — "Осторожно! Звери".
Антон чуть не раздулся от восторга и разрастающегося самомнения. За пару минут он разгадал все, что недоговорила и о чем лишь проговорилась Света.
Сердце стучало, как бешеное: "Я — гений! Я — гений!". Нужно успокоиться.
Пошарил вокруг глазами. На одном из столиков стояла початая бутылка "Бейлиса". Дамское пойло: легкое, но вкусное. Ничего, по такому случаю сойдет.
Тихонько, чтоб не отвлечь Свету от работы, Антон встал с кресла, налил полстакана ликера, и, не торопясь, со смаком выпил тягучую, сладкую жидкость. Сердце успокоилось, а вот мозг, наоборот, активизировался.
Хотелось что-нибудь выдумать, натворить. Хотелось, чтобы все кругом его хвалили, превозносили. Но Светка, как назло, углубилась в свою картину.
— Свет, хор-р-рошая моя, я пойду…
— Ой, Антон, извини, я так увлеклась. Я тебя провожу.
— Нет-нет, не нужно, работай, раз уж накатил вал вдохновения. Я сам дверь захлопну.
— Спасибо…
Антон подошел к светкиной машине, стоящей у дома. Посмотрел по сторонам.
Рядом — никого. Пошалить что ли? С одной стороны, конечно, хорошо, чтобы Максим наверняка уехал. Но, с другой, кто такой Максим? И кто он, Антон?
Разве Максим разгадал бы путанные светкины словеса? Да ни в жизнь!
"Бейлис" сладко играл в жилах.
Антон достал из кармана швейцарский ножик, подаренный ему еще в детстве.
Вынул из многослойных рядов длинное шило. И проткнул шину.
Вот так жить будет веселее.
Воздух со свистом покидал резиновую оболочку.
Антон хотел уже уйти, но остановился. Получилось как-то слишком просто.
Светка может его заподозрить. Нужно что-то придумать. Но что? Времени мало.
Он осмотрел машину и увидел дамский журнал, брошенный сзади. На его обложке позировал веселый, как обычно, капитан футбольного "Спартака". Ну вот и выход!
На машине рядом со спущенным колесом тем же шилом Антон крупно выцарапал спартаковский ромбик.
Все, вот теперь этюд точно закончен. Интересно, удастся ли художнице Светке сотворить сегодня что-то настолько же гениальное.
Антона же ждут VIP-кабинеты замечательной "Волги".
— А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь… — распевал он по дороге.
Пришел Астахов.
Этого Максим никак не ожидал.
— Можно?
— Да, конечно. Добрый вечер.
— Здравствуй. Уезжаешь?
— Как видите…
— То есть, если бы я не зашел, ты бы даже не простился. И я бы не узнал, что тебя нет в городе.
Максим замялся, но промолчал. Не станешь же объяснять бывшему начальнику, что при побеге разводить церемонии и прощаться просто некогда.
— Ну вы же меня уволили…
— Уволил. Но мне казалось, что я имею право на твое доверие и на человеческое отношение.
— Да, я, конечно, не прав, Николай Андреевич. Извините, но я сейчас спешу. Отъезд дело такое…
— Да, я понимаю. Поэтому буду краток и долго тебя не задержу. Садись.
Сели напротив друг друга.
— Я слушаю вас, Николай Андреевич…
— Куда едешь, если не секрет?
— Секрет.
— Ну не хочешь говорить — не говори.! Помолчали. Астахов нашел в себе силы продолжить неприятный для него разговор:
— Я пришел сказать, что погорячился, уволив тебя с работы.
— Это уже не имеет никакого значения.
— А если я восстановлю тебя на твоем месте. Останешься?
— Нет. Уже нет.
— Твердо решил? — Да.
— Понятно. Нашел какое-то новое место и туда едешь?
— Нет, я ничего не нашел.
— Максим, тогда я отказываюсь тебя понимать. Раз ты ничего не нашел, зачем куда-то ехать? Твое место свободно, ты моя правая рука. Оставайся.
— Я бы с удовольствием. Но…
— Что "но"? Что тебе мешает? Со временем окрепнешь, и я помогу тебе свое дело открыть.
— За то время, пока мы не виделись, Николай Андреевич, у меня изменились обстоятельства.
— Твое дело. Но помни, что на новом месте тебе все придется начинать с нуля.
— Да, я знаю.