Богобоязненная Анна
В слезах покинула Марсель.
Грех жить с мужчиной нежеланным,
Но больший грех идти в бордель.
Так брак неравный состоялся,
Но был маркиз настолько стар,
Что никогда не попытался
Войти к супруге в будуар.
Так больше года тосковала
Сиротка в клетке золотой.
Пока однажды не застала
Маркиза с женщиной другой.
Какая гнусная картина,
И неожиданный сюрприз —
Полуодетую фемину
Фривольно обнимал маркиз.
Глава 3
Тонул в пуховом одеяле,
Промокший от рыданья лик,
Когда маркиза услыхала,
Как к ней в альков вошёл старик.
Он сел на краешек кровати,
Погладил старческой рукой.
Поправил сбившееся платье,
И разговор завёл такой:
— Я старый грешник недостоин,
Ласкать твой гибкий нежный стан.
Когда-то я был молод, строен.
Не знал отказа юных дам.
Я мог бы сватать королеву.
Мне титул это позволял.
Но увидав однажды деву,
Покой навеки потерял.
Я полюбил всем сердцем Жанну.
Был под венец пойти не прочь.
Но была девушка упряма.
Ты, Анна, наша с нею дочь.
Я не имел жены и деток.
Всегда любил тебя и мать.
Наш брак с тобой всего лишь метод
Тебе свой титул передать.
Мать перед смертью умоляла
Не посвящать тебя в секрет.
Ты ничего бы не узнала,
Покинь я вовремя сей свет.
Ты так любима и желанна,
Но есть ещё на шее крест.
Как страшный грех Господь и Жанна
Мне не простили бы инцест.
Ты потерпи ещё немного,
И я отправлюсь на покой.
И проведя меня в дорогу,
Ты станешь молодой вдовой.
Маркизой стала ты по праву.
Пусть будет жизнь твоя легка.
Мои греховные забавы
Простая прихоть старика.
Прости меня за это, Анна,
Тебе сердиться не резон.
А хочешь, отправляйся в Канны,
Сейчас там бархатный сезон.
Глава 4
Качалась на рессорах ландо,
Колесами, сминая грязь,
А в нём маркиза в платье ладном
На море южное неслась.
Лазурный берег. Канны, Ницца.
Гудит как улей Гранд Отель.
Веселья хоровод кружится,
И развлечений карусель.
Висят картины Ренуара
В роскошной спальне на стене.
Камин и канделябров пара,
А между ними Клод Моне.
Висят парчовые гардины,
И драпировка на стенах.
В гостиной статуя Афины
С Эгидой бронзовой в руках.
С Версалем роскошью поспорить
Наверно мог бы будуар.
В одном окошке плещет море,
В другом — залитый солнцем парк.
Сверкает мраморная ванна.
В него с журчанием ручья,
Из позолоченного крана
Бежит горячая струя.
Вот ванна до краёв налита.
Вокруг блаженство и покой.
И Анна, словно Афродита,
Укрылась пеною морской.
Прекрасное девичье тело.
Изящней формы в жизни нет.
О нём так часто лира пела.
Добавлю я и свой сонет.
О, сколько перьев поломали
Поэты, комкая листы.
Но до конца не описали
Её волшебной красоты.
Когда промокшая Венера
Возносит над водой свой стан,
Десятки тысяч кавалеров
Готовы пасть к её ногам.
Когда из банного халата
Она ныряет в пеньюар,
Не видно солнца, гаснет злато,
Померк роскошный будуар.
Художники твердили Анне,
О том, что было бы грешно
Такое дивное создание
Не положить на полотно.
Увы, напрасны ожиданья.
Не может передать портрет
Всей глубины очарованья
В неполных восемнадцать лет.