— Извините.
Заглушив мотор, Виктор озадаченно повернулся к ней.
— За что?
— За Луизу и за то, что разревелась в «Уол-марте».
Виктор приподнял бровь.
— Вы не отвечаете за то, как ведут себя другие. И с какой стати меня должны огорчать ваши слезы? — Он нахмурился. — Я говорю в том смысле, что я расстраиваюсь из-за того, что вы расстраиваетесь, но... Вы можете разреветься где хотите... Если есть такая потребность, — закончил он, явно непривычный к таким разговорам.
— Гарри очень не нравилось, что я бываю слишком эмоциональной на людях, — неожиданно призналась Элви. — В особенности если пускала слезу. Его это сбивало с толку.
— Он был слишком молод, — тихо заметил Виктор. — После века-другого начинаешь понимать: в жизни мало что сбивает с толку. Любой поступает по-дурацки, любой делает ошибки, никто не совершенен.
Элви слабо улыбнулась по поводу молодости Гарри. Они были ровесниками. Когда он умер, ему стукнуло пятьдесят семь. Не такой уж молодой, по меркам смертных. Но сущий ребенок для бессмертного, чей возраст уже перевалил за две тысячи лет.
Он легко коснулся ее щеки.
— Как вы, в порядке? Я совсем не хотел будить грустных воспоминаний.
— Все нормально. — Элви пожала плечами. — Жизнь не может всегда быть чизкейком.
Усмехнувшись, Виктор напомнил:
— Вы, кстати, так и не попробовали чизкейк, который так отчаянно хотели.
— Действительно. — Она улыбнулась, а потом удивленно добавила: — Честно сказать, мне даже не хотелось завтракать сегодня, перед тем как мы уехали. Наверное, я отвыкла.
— Неужели? — мягко спросил он. — А мне показалось, будто вы просто не хотите оставаться дома наедине со мной, вдруг я опять наброшусь на вас с поцелуями.
Элви вдруг задохнулась. Она широко открыла глаза, когда услышала вызов в его словах. Воздух в машине словно сгустился. Они сидели, глядя друг на друга. Элви не знала, что сказать или сделать, и не могла оторвать от него взгляда. Но глаза сами собой уставились на его рот.
— Вы в самом деле так подумали? — наконец спросила она. И удивилась, услышав свой охрипший голос.
— Определенно так, — проворчал он.
Элви кивнула.
— А сейчас?
Слова вырвались как-то невзначай и так ее поразили, что она чуть не прикусила себе язык. Если бы кто-нибудь сказал ей, что Виктор вошел в ее сознание и заставил произнести эти слова, она, ничуть не колеблясь, полностью поверила бы в это. Более того, она уже наполовину верила и совершенно не переживала на этот счет, потому что ей самой хотелось того же. Хотелось с того эпизода на кухне, из-за чего, собственно, она и избегала оставаться с ним наедине. Элви боялась, что сама кинется ему на шею, а это было не в ее характере. Тем не менее к нему тянуло, он стал для нее наркотиком, вызвавшим сильную зависимость.
С огромным облегчением она увидела, что Виктор откликнулся на приглашение. Наклонившись вперед, он отстегнул ее ремни безопасности, и пружина втянула их в гнездо держателя. Виктор поцеловал ее. В его движениях не было никакой нерешительности, никакой осторожности, никакой неопределенности. Секунду назад они сидели в разных концах машины, а теперь он подчинял ее себе. Спинка ее сиденья откинулась назад. Он оказался сверху, и его язык скользнул между ее губ.
Все, казалось, продолжилось с того момента, на каком закончилось вчерашним вечером. Никаких ухаживаний, никакой подготовки. Его рот был жарким и жадным, язык — требовательным. В ней это вызвало такую же реакцию. Ее словно охватил огонь. Обхватив его за спину, она вцепилась ему в рубашку, выгнулась навстречу, крепко прижалась к нему, лаская его язык в ответ.
— Я хочу тебя! — Виктор с трудом оторвался от нее, продолжая целовать, приложился губами к пульсирующей точке под ухом.
— Да. — Элви прерывисто дышала, гладя ему грудь, обтянутую белой футболкой. — Да.
— Мне еще никого так не хотелось. — Он слегка куснул ее в горло, и Элви застонала. Голова откинулась в сторону, потом вернулась на место, когда его губы двинулись вдоль шеи вниз к ключице. Она затаила дыхание. В этот момент Виктор потянул вниз вырез ее блузы и лизнул верх груди.
— О да, — шепнула Элви. Она чувствовала то же самое, что он сказал словами. У нее так бы не получилось. «Да» — вот единственное, что она могла прошептать в тот момент. А потом у нее не получилось бы и этого, потому что рука Виктора легла ей на одну грудь и нежно ее сдавила. Он наклонился совсем близко к соску. И через ткань Элви почувствовала его горячее дыхание.