Толпа людей в белом заполнила все пространство палаты. Кто-то посветил фонариком в глаз, кто-то пощупал пульс, кто-то повертел перед носом молоточком, кто-то развязал её левую руку, что бы проверить рану, но Вика вырвалась и с остервенением принялась чесать нос.
— О, хорошие симптомы, — восторженно произнёс один из вошедших, — моторика положительная.
— Кто лечащий врач? — спросил строгий дядька, выделяющейся из всех накрахмаленным халатом.
— Я, — ответил тот, кто восторгался положительной моторикой.
— Кто такая, когда поступила? Причина госпитализации?
— Тимофеева Виктория Павловна, 73-го года рождения. Поступила вчера в бессознательном состоянии с резанными ранами левого запястья. Была доставлена в травмпункт местным участковым, он вытащил её из ванны, сделал первичную жёсткую повязку, чтобы остановить кровотечение. Из травмпункта переведена к нам. Все реанимационные действия проведены. Как видите, пациентка стабильна.
— Что планируете делать с ней дальше?
— Поскольку явных признаков помешательства не наблюдается, предлагаю понаблюдать ещё несколько дней и отправить лечиться амбулаторно.
— Вы уверены, что всплески суицидальной агрессии не повторяться?
— Уверен. Тем более, есть кому за ней присмотреть.
— Ну и славненько, — потёр руки старший, — будь здорова, красавица, и больше не царапайся. Развяжите её.
Как только все вышли, Вика отбросила одеяло в сторону и села на кровати, подтянув ноги к груди. Пальцы левой руки, запястье которой было крепко перевязано бинтом, были холодные и шевелились с трудом, каждое движение отдавалось ноющей болью в месте пореза. Ну вот, дура, повезло тебе, подумала она, а могла бы сейчас лежать в каком-нибудь морге, в компании таких же нетерпеливых идиотов.
Удивительно, но в памяти не сохранилось ничего из того дня, как-будто кто-то стёр информацию, остался только голос тётки и её фраза — «у вас есть две недели»… А какое сегодня число? Сколько уже прошло дней? Вика заметалась из стороны в сторону, вскочила с кровати, зачем-то выглянула в окно, попыталась открыть дверь, но та оказалась запертой, вернулась на кровать и попробовала сосредоточиться. Ну не могла она больше пары дней проваляться без сознания, так что нечего паниковать, нужно как можно быстрее отсюда выбраться, а для этого нужно вести себя спокойно и не провоцировать врачей своим поведением.
Вика услышала, как щёлкнул ключ в замке, и она моментально забралась под одеяло и приняла максимально расслабленную и умиротворённую позу. Но в палату зашёл не доктор, а участковый, в накинутом на плечи халате и с букетом цветов.
— Ну здравствуй, Тимофеева. Напугала ты меня. Как себя чувствуешь? Если тяжело говорить, то молчи, я у врачей и так всё расспросил. Говорят, что ничего страшного. Рука скоро заживёт, а с головой…, — он повертел пальцем у виска, — с головой у тебя всё в порядке.
— Товарищ лейтенант, а как вас зовут.
— Михаил, — смущённо ответил участковый.
— А то мы теперь почти как родные. Спасибо вам, Михаил…
— Не за что. Как говорится, на моем месте так поступил бы каждый.
— Но никого другого на вашем месте не оказалось, — грустно произнесла Вика и погрузилась лицом в цветы, которые протянул ей участковый. — Судя по всему вы теперь должны на мне жениться.
— Я, в общем-то не против, — улыбнулся Михаил, — но почему именно «должен».
— Во-первых, вы спасли мне жизнь, а во-вторых, вы, Михаил, видели меня голой.
Вика рассмеялась, и это было хорошим признаком. Лейтенант тоже рассмеялся и постарался подыграть Виктории:
— Могу сказать, что в тот момент я этого даже не заметил… И сейчас очень об этом жалею.
Михаил присел на табуретку, зачем-то расстегнул свою кожаную папку, порылся там и снова застегнул.
— Я тут пособирал документы всякие. Договорился кое с кем. В общем, тебе, под мою ответственность, дали ещё месяц. Я помогу собраться, помогу переехать, помогу с деньгами на первое время… Можешь рассчитывать на меня.
— Спасибо… тебе. Можно на «ты»?
— Конечно, Виктория, — обрадовался он, — мне это очень приятно.
— А когда меня выпишут?
— Главврач сказал, что в пятницу.
— Это хорошо… Миша, а какое сегодня число?
— Ты думаешь, как долго провалялась здесь? Будешь смеяться, прошло всего два дня. Отойдёшь от лекарств, которые в тебя закачали и можно домой… Прости…
— Ничего. Я уже с ним попрощалась.