— Наша Таня громко плачет… — не к месту продекламировал Семеныч.
— То есть как это умерла? — растерянно переспросила я. — Я вроде пока что живая…
И тут у меня словно пелена спала с глаз. Я все поняла.
Там, в седьмой квартире, нашли два обгоревших трупа — мужской и женский. Обгорели они до такой степени, что узнать их не представляется возможным. Семеныч сразу сказал — мама родная не узнает. Но по поводу мужского трупа все вроде бы ясно: это хозяин квартиры, Сергей. С женщиной сложнее. Мало ли кого привел к себе Сергей, воспользовавшись отсутствием семейства! А тут в коридоре нашли сумку. Наверное, она не до конца сгорела. И по этой сумке, точнее, по найденным в ней документам, определили личность покойной. А сумка-то моя! Ведь я, убегая из квартиры, схватила сумку Оксаны Сережкиной, а свою оставила на тумбочке! Так что теперь обгоревший труп, доставленный в этот самый морг, считается моим трупом. И моя свекровь разыгрывает безутешное горе и рассказывает всем, как она меня любила. Вот ведь жаба!
А я, выходит, вообще не существую.
— Танюха, ты не расстраивайся! — подал голос Семеныч. — Хочешь, я тебе тоже портвешку плесну? А то чего-то ты с лица побледнела! Надо тебе, это, тоже стресс снять, ведь все болезни, натурально, от нервов!
— Что мне эти болезни, — задумчиво проговорила я, — что мне болезни, когда я уже померла?
Капитан Костиков выдвинул ящик стола и задумчиво уставился на его содержимое. В ящике были четыре штопора, градусник, ключ от давно проданного гаража, две отвертки, колода карт, в которой, как он помнил, не хватало дамы пик, сломанные карманные часы, календарь за двухтысячный год, несколько пальчиковых батареек «Энерджайзер», крупная перламутровая пуговица, упаковка витаминов для кастрированных котов и еще множество нужных и полезных вещей. Там не было только одного — импортного растворимого аспирина. А сейчас именно он был необходим измученной душе капитана.
Накануне Костиков вместе с судмедэкспертом Печенкиным зашел в рюмочную «Встреча». Они собирались обсудить последний матч «Зенита», а говорить на такие волнующие темы всухую как-то не принято. К разговору присоединился очень симпатичный отставной майор и еще несколько человек. В результате Костиков добрался до дома на автопилоте, в коридоре его встретил голодный и возмущенный поведением хозяина кот Валтасар — тот самый, для которого витамины, — и высказал все, что о нем думает. Костиков невероятным напряжением воли заставил себя добраться до холодильника и выложил в миску Валтасара полбанки кошачьих консервов. Что было дальше — он не помнил, но утром проснулся в ужасном состоянии. Голова раскалывалась, во рту было сухо, как летом в пустыне Сахара, да еще и Валтасар приставал с возмущенными воплями.
— Неблагодарное ты животное! — заявил Костиков, выкладывая коту остатки консервов. — Я себе никакой еды не купил, а у тебя, между прочим, еще четыре банки в запасе… ну, три, — поправился он, заглянув в холодильник.
Валтасар мяукнул особенно выразительно, дав хозяину понять, что, будь на то его воля, он бы ни минуты не остался с таким ужасным хозяином, который бросает несчастное животное в одиночестве на целые сутки, пропадает неизвестно где и приходит глубокой ночью в состоянии, оскорбляющем не только человеческое, но и кошачье достоинство…
— Ну вот, опять завел! — обиделся капитан. — Мало мне жены…
Тут он вспомнил, что жена от него ушла уже год назад к сотруднику телефонной компании, и тяжело вздохнул. Впрочем, подумал он, кот никуда не денется. К счастью, еще не дошло до того, чтобы домашним животным давали развод с хозяевами по причине несоответствия характеров.
До работы Костиков добрался, согреваемый мыслью о растворимом аспирине, который лежал у него в верхнем ящике стола. И вот теперь выяснилось, что аспирин кто-то у него спер.
— Димыч! — окликнул он вошедшего в кабинет капитана Сивцева. — У тебя таблетки от головы нет?
— Тебе от головы поможет только табельное оружие! — отозвался безжалостный коллега. — Собирайся, два трупа на Рижском.
— Ох! — застонал Костиков, схватившись за голову. — Только этого не хватало! Что там — бытовуха?
Сивцев пожал плечами.
Впрочем, в квартире на Рижском проспекте все было более-менее ясно.
Два трупа, мужской и женский, обгорели до такой степени, что опознать их не представлялось возможным. Костиков быстренько выяснил, кто прописан в этой квартире, и предположил, что потерпевшие — это хозяин и его жена, однако дотошный Сивцев отыскал соседку, любознательную тетку лет шестидесяти, которая тут же сообщила, что хозяйки в городе нету.