Мы перешли в следующее помещение, но там была точно такая же картина.
— Похоже, мы зря сюда приехали! — сказала я, подняв с пола очередную бумажку и убедившись, что она тоже пуста.
— Нет, погоди, — Андрей направился к последней двери. — Ведь мы сегодня сюда звонили, и нам ответил автоответчик. Значит, где-то здесь должен быть телефонный аппарат, в котором этот автоответчик установлен.
Мы вошли в последнюю комнату. Судя по планировке, это был кабинет директора с маленькой комнаткой секретарши перед ним. На первый взгляд здесь тоже было пусто. Я уже хотела сложить руки и покинуть бывший офис «Сталактита», но упорный Андрей не сдавался. Он достал мобильник и набрал тот номер, по которому нам незадолго до того ответил приятный женский голос.
И тут же сбоку от нас раздался мелодичный звонок.
Я обернулась. Звонок доносился, кажется, из стены, но, присмотревшись к этой стене внимательнее, я заметила стенной шкаф, оклеенный теми же, что и везде, белыми стеклообоями и поэтому незаметный с первого взгляда. Андрей открыл дверцу. Внутри были пустые полки, только на одной из них звонил аккуратный офисный аппарат фирмы «Панасоник».
— Понятно, — проговорил Андрей, нажав на своем телефоне кнопку отбоя, — при переезде секретарша убрала телефон в шкаф, чтобы его не разбили, перетаскивая мебель, а потом просто забыла о нем.
Он нажал клавишу на корпусе телефона и вынул кассету автоответчика.
— Может быть, хоть здесь что-нибудь найдем!
Он спрятал кассету в карман, и мы покинули осиротевший офис фирмы «Сталактит».
В холле первого этажа измученный администратор все еще разбирался с любительницей предсказаний.
Мы проскользнули мимо них и выбрались на улицу.
Прямо напротив двери особняка располагался небольшой сквер. Зелень в нем была довольно чахлой, листья деревьев — пыльные и блеклые, но в центре города и таких зеленых островков мало, поэтому здесь всегда людно. Старички пободрее играли в шахматы или просто беседовали, более дряхлые просто дремали на солнышке.
Андрей, которому не терпелось скорее прослушать запись, отыскал свободную скамейку, устроился на ней и достал из кармана кассету, найденную в офисе «Сталактита». Он вставил ее в диктофон — тот, что мы извлекли из медведя, — и включил воспроизведение.
Сначала озабоченный мужской голос просил непременно связаться с Николаем Ивановичем. Потом официальный женский голос строго напоминал, что главному бухгалтеру фирмы необходимо до конца недели сдать квартальный отчет в пенсионный фонд. После этого звонкий девичий голосок предлагал первоклассные канцелярские и офисные товары по ценам производителя. Затем довольно долго раздавалось шуршание пустой пленки, и вдруг к нашей скамейке подошла молодая женщина с ребенком примерно трех лет.
— Кирюшечка! — присюсюкивая, проговорила мамаша. — Поиграй здесь немножечко, а мама отдохнет.
— Тактор дай! — потребовало дитя.
Женщина вынула из пакета большой ярко-красный трактор и вручила его своему отпрыску.
Андрей недовольно покосился на нее и выключил диктофон.
Ребенок тут же врубил свою игрушку и выпустил на садовую дорожку. Трактор, отвратительно тарахтя, поехал прямо к нам. Мамаша достала из того же пакета детектив в ярком переплете, сладко потянулась и прикрыла глаза. Я огляделась — больше свободных скамеек в обозримом пространстве не было.
Юный тракторист загнал свое транспортное средство под скамейку и сам забрался туда же. Снизу доносились тарахтение машины и жизнерадостные вопли ее владельца. Потом трактор выехал из-под скамьи и прокатился прямо по моим ногам. Мальчуган от этого зрелища пришел в бурный восторг. Мамаша дремала с новым детективом писательницы Мымриной на коленях, не обращая внимания на поведение своего чада.
Должна признаться: я не очень-то люблю детей. Может быть, еще не пришло мое время, но пока что они ужасно раздражают меня — шумные, крикливые, капризные… Этот конкретный ребенок сразу не понравился мне еще и тем, что его звали так же, как моего восхитительного мужа. Но его мамочка, вероятно, воображала, что всем окружающим доставляет удовольствие общение с этим чудом природы и мы должны быть благодарны ей за такую редкостную возможность. Это тоже удивительным образом роднило ее с моей свекровью.
Я не знала, что предпринять, но Андрей подмигнул мне и как-то странно потянулся.
— Тебя как — не ломает? — громко спросил он меня, неприятно гнусавя и растягивая слова.
— Нет, — отозвалась я, пытаясь понять, что он задумал.