— А то я сама не вижу! — буркнула я. — Все про него знаю!
— Вовчик про тебя спрашивал, — вымолвил Тофик, глядя в сторону.
— Тофик, ты ему не говори, что меня видел! — встрепенулась я. — Вовчика мне только не хватало!
— Ладно, не скажу, ты для него слишком хороша, — согласился Тофик. — А вообще не горюй, девушка! Будет и у тебя все хорошо, красивых бог любит!
Он отошел к своим шашлыкам, а я подумала, что это, верно, только их, азербайджанский, бог красивых любит, а наш так не очень. Но все равно доброе слово было приятно.
От кофе прибавилось бодрости, и я собралась уходить, сердечно распрощавшись с Тофиком. И пошла себе, помахивая сумочкой, глазея по сторонам, поскольку торопиться мне было совершенно некуда. Хотелось подумать над тем, что случилось, хотя, как я уже говорила, это занятие всегда давалось мне с большим трудом. Прошла я совсем немного, как вдруг заметила за спиной какое-то движение. Я уронила сумочку и, присев, незаметно оглянулась. Народу на проспекте было немного, у себя за спиной я отметила троих. Старичок с сеточкой, у него там были продукты, тетка с рыжей «химией» и мужчина невысокого роста в рубашечке в полоску. Я решила, что от переживаний малость сдвинулась по фазе и теперь пугаюсь собственной тени, но убыстрила шаг. По дороге я прислушивалась к себе и вдруг ощутила пристальный взгляд в спину. Я остановилась перед витриной и внимательно оглядела проспект. Рыжая тетка свернула в переулок, вместо нее вышла старушка с пекинесом. Этих я отмела сразу, поскольку знала и бабку, и собачку — они вечно торчали на улице в любую погоду.
Чувство тревоги, однако, не проходило. Бабка отстала, потому что ее пекинес решил пообщаться с таксой. Такса бегала по улицам сама по себе, хозяин виднелся далеко сзади. Я пошла дальше, делая усилие, чтобы не спешить.
Следующим отпал старичок. Он потоптался на ступеньках магазина и вошел внутрь. Из магазина выскочил подросток в широченных штанах и кепке козырьком назад, налетел на мужичка в полосатой рубашечке, не извинился, да еще и обозвал как-то. Обычное дело, ничего особенного. Удивительным было то, что мужичок никак не отреагировал. Подросток был хиловат, такому за хамство по затылку дать — плевое дело, а этот мужчина молча проглотил оскорбление.
Тут я поймала себя на излишней мнительности и задумалась: а куда я, собственно, иду? Что я болтаюсь здесь по своему району, когда ясно, что ничего хорошего я не выхожу? Да еще это неприятное чувство, как будто спину сверлят недобрым взглядом.
Подросток обогнал меня и демонстративно осмотрел с ног до головы. Молод еще так пялиться, хотела я крикнуть, но решила не связываться. Я свернула в переулок и осторожно оглянулась назад. Тип в полосатой рубашке свернул тоже. Все ясно, я не сумасшедшая, у меня нет мании преследования, просто папаша, черт бы его побрал, приставил ко мне слежку. И ведь как нагло себя ведет, совершенно не скрывается! За дуру меня держит. Эх, Вовчика бы сюда, он бы живо ему объяснил, что девушек преследовать не рекомендуется, можно и нарваться. Но Вовчика в обозримом пространстве нету, так что обойдемся своими силами. А в общем, этот тип мне не особенно мешает, потому что пойду я сейчас ночевать к свекрови. Время позднее, я устала, столько всего за день случилось. Так что самое умное, что я теперь могу сделать, — это выпить чаю и завалиться спать. Я повеселела и убыстрила шаг. Свекровь встретила меня заискивающей улыбкой.
— Танечка… А Кирюши дома нет…
— Это ничего, — ответила я, — мне ваш Кирюша не нужен.
Выяснилось, что некоторые мои вещи свекровь все же не выбросила, не успела. Или побоялась объяснений с тетей Галей. Поэтому мне был выдан халат и старая пижама. Я застирала брюки, причем пятно от помидоров не отошло полностью, потому что у свекрови в доме не было приличного пятновыводителя, и появилась на кухне.
— Поужинаешь со мной? — вкрадчиво сказала свекровь, ставя на стол тарелку с неизменным пюре, только котлетки на этот раз были рыбные.
Есть мне после шашлыков Тофика совершенно не хотелось. А хотелось пить, потому что соус был очень острый. Я отказалась от рыбных котлеток и налила себе чаю, причем вместо заварки достала из шкафа пакетик «Липтона». Кто ее знает, эту свекровь, в глаза заглядывает, а сама добавит в чай отравы какой-нибудь. Свекровь пожевала губами, потом опустила глаза и вынесла из своей комнаты коробку шоколадных конфет с ужасающими цветами на крышке. Коробка была запечатана. Я отогнала возникшее перед глазами видение: свекровь, высунув язык от усердия, одноразовым шприцем впрыскивает в каждую конфету цианистый калий. Или мышьяк. Или сильное сердечное лекарство. А потом аккуратно заклеивает коробку.