==============
Департаментом Государственной Охраны* - Департамент Государственной Охраны Министерства Внутренних Дел, сокр. ДЕПО, разг. Гохран.
Глава Вторая. Первый акт многоактной пьесы.
Пятница. В лето 7436 - го года*, месяца сентября в 3 - й день (3 - е сентября 1927 - го года). Седмица 14 - я по Пятидесятнице, Глас седьмый.
Москва. 2 - й Спасо - Наливковский переулок. Меблированные комнаты Общества гигиенических дешевых квартир для еврейского населения.
-…Чего в комнату прешь? Не мог в коридоре подождать? Не мог в дверь стукнуть? Ведро чуть не опрокинул, леший!
-Ты бы еще подол подоткнула, да рукава засучила! - громко зашептал широкоплечий, грузноватый, мужчина средних лет, среднего роста и среднего телосложения, с несколько помятым, но тщательно выбритым лицом, в черном люстриновом пиджаке, протискиваясь в узкую щель между стеной и шкафом, служившую дверью, соединявшей две половины одной комнаты, разделенной шкафом на две. - Нашла время и место вежливости и манерам меня учить!
В темноте, на ходу, он принялся расстегивать пиджак, жилетку…, верхнюю рубаху…, срывать галстук, но делал это все как - то нерешительно, невпопад, словно руки его заблудились в одежде. В комнате пахло бельем, потом и пудрой. Женщина, сидевшая на смятой, несвежей железной кровати, безучастно смотрела в сторону, на стену, где повисли две открытки и увеличенный кадр из какой - то фильмы с портретом Гарри Пиля*, не обращая на раздевающегося никакого внимания. Женщине было за тридцать, но пробор на своих светлых волосах она сделала ровно посередине, как гимназистка. На ней был пеньюар из легкого голубого шелка. Казалось, он скроен и сшит небрежно, чтобы распахивалось немного то вверху, то внизу, чтобы сваливалась бретелька то с одного плеча, то с другого. Так умели шить только в дорогих мастерских. А руки красные…Печать плебейства.
Наконец, мужчина разделся, почти донага, оставшись в длинных черных носках, смущенно огляделся, подошел к кровати, толкая впереди себя, по всей комнате, шлейф аромата цветущей вишни. Она отвела назад волосы и характерным движением заложила их за уши, открыв таким образом свое лицо и затемненную ложбинку между грудями в слегка разъехавшемся пеньюаре. Он скользнул рукой в вырез пеньюара и взял в ладонь одну грудь, нежно поглаживая сосок большим пальцем. Она сидела спокойно, расслабленно, а он продолжал ласкать ее грудь.
…Пульсирующая плоть впилась в щеку и медленно начала покачиваться взад и вперед. Задержалась в наклонном положении, будто прислушиваясь. Потом толкнулась в рот, в зубы. И тотчас звонкий шлепок по голому филейному месту рассек тишину комнаты, будто широкой доской плюхнули.
-Что, стервец, хорошо?
-Сдурела? - мужчина, потный, красный, волосатый, слюнявый, оторопел от неожиданности.
-Развратник!
-Тебя, пожалуй, развратишь… - отстраняясь от женщины, сказал мужчина. Он почти с ненавистью смотрел на женщину, широко и бесстыже расставившей ноги, явив ему свое междуножное естество. - Ты сама любому вперед дашь сто очков. Или больше. Проститутка. Со сколькими уже, не помнишь?
-Знаешь, есть очень пустяшные женщины. И мужчины тоже. - извиняюще улыбнулась она.
-Непрактичные, что ли? - не понял он.
-Разве тебе можно понять, говоря словами Оскара Уайльда, что в непрактичности есть что - то великое?
-Дура.
-А ежели у меня тоже настроений нет? А ежели у меня душа со своей орбиты сошла?
-Замуж выйди. - сказал он холодным, злым, глумливым тоном. - Да мужа возьми покрепче. Без настроений. Такого, чтобы пил не только сельтерскую, и ел не только овощи.
-Да что я с тобой в разговор пустилась? Разве ты человек? Из тебя человек выйдет, когда вот здесь вот вырастут волосы! - женщина демонстративно потыкала пальцем в свою ладонь.
-Выговорилась? Больше некуда? А я, чаял, до утра не скончишь. Ну, добро, добро…
Какое - то время женщина молчала, тяжело дышала, отирая холодную липкую испарину, выступившую на висках, потом бросила с тоскливым видом:
-Как глупо…
-Что?
-Все. В наши дни даже самое сокровенное превращается в жалкий фарс… - сказала она.
-Иди ты к черту! - коротко рубанул мужчина в ответ, яростно натягивая брюки, порывисто заправляя в них верхнюю рубаху. - Ох, уж мне эти женские мечтания о вечной любви! Ей - богу, как в розовых романах со счастливым концом! Ведешь себя как героиня рвотного чтива!