-Лопни мои глаза, раскались моя утроба…
Мужчине надоело слушать женщину и он крикнул внушительно:
-Молчать! Разрази тебя Владычица Троеручица! Тоже мне выискалась: мадемуазель Нинон - бутон нетронутый, улыбка ребенка, василек во ржи…Тьфу, шалава рублевая*! Давно пора на тебя в полицию заявить, надоели твои выкрутасы!
-Ладно, мужчина не хочет жену. - женщину как будто прорвало. - Можно понять…надоели друг другу, рутина, постыло все…Но когда мужик идет в бардак и не овладевает проституткой там?! Ну, куда ж катится мир?! Нормального секса из десятка клиентов хотят в лучшем случае три - четыре, из которых у половины толком не получается. Остальные: кому минет, кого отхлестать, кто вообще лежит и гладит и на жизнь жалуется. А уходят после с такими физиономиями, будто с похорон ворочаются. Это что такое?
-Дура! Лучше б я в «Мерц», в Пильников переулок, или на Дорогомиловский поехал бы, ведь по пути было, пусть и дороже! Зато там европейки, не нашим дурам чета! Никакой стеснительности и комплексов, полное отсутствие надрыва, слез, душещипательных историй про загубленную жизнь, красавца - жениха. Веселое ремесло. Улыбки и исключительная опытность.
-Страус! Кисель! Теплохладный гад! Малохольный! - женщина зашипела словно фурия, с отвратительной, перекошенной физиономией наградила его подходящими эпитетами и удовлетворенная, откинулась было на постель, но потом вскочила и стала натягивать дырявые фильдекосовые чулки.…
Вдруг она вся вытянулась. Нижняя губа у нее слегка задрожала, словно она укрощала невольную улыбку. Улыбка все же пересиливала и, наконец, засияла. От этой улыбки лицо ее стало прелестным. Он смотрел на нее, на торчащие алые соски сливочной груди и с трудом сдерживался, чтобы не броситься к ней, что есть силы обнять за плечи, прижаться щекой к ее груди, пряча и лицо и глаза...
…Из комнаты проститутки мужчина вышел, нарочито громко хлопнув хлипкой дверью…Настроение, и так паршивое, было испорчено напрочь…Обшарпанную дверь на улицу отворила сама хозяйка меблирашек. Никаких швейцаров держать в дешевых меблированных комнатах не полагалось, а лакей в «меблирашках» был один и нынче дрыхнул в кухне…
У хозяйки с ним была крепкая спайка в прошлом: она - бывшая проститутка «от себя», он - «кот» - сутенер. Раньше это был рыжий, довольно красивый мужик, несколько раз судившийся за драки и увечья. Ходил слух, что когда - то, он одной проститутке грудь откусил…
…Через улицу бенгальскими огнями горели рекламы Спасо - Наливковского переулка, своеобразной московской «достопримечательности». Знаменитые районы «красных фонарей» - гнезда разврата, были почти в каждой европейской столице или в значимом городе. Де Валлен в Амстердаме, Пляс Пигаль и бульвар Сен - Дени в Париже, Ротентурмштрассе в Вене, Репербан в Гамбурге. И неудивительно, что в Москве был свой Пляс Пигаль в Спасо - Наливковском переулке. В российской столице, конечно, района красных фонарей не было, но это вовсе не значило, что его никогда и не существовало: был и район, были и фонари. Здесь, в Спасо - Наливковском, была сконцентрирована основная масса публичных домов Москвы. Практически весь переулок был занят борделями и меблирашками, в которых жили «вольные», или «бланковые» дамочки…Мужчина сплюнул на мостовую, в сердцах…
Среди борделей выделялся «банкирский дом», из которого вышел мужчина - здание Общества гигиенических дешевых квартир для еврейского населения - шестиэтажное, из глазурированного кирпича, построенное в псевдорусском стиле по заказу банкира Альфреда Горациевича Гинцбурга, с Маген - Давидом* на фасаде. Владелец дома был заодно и председателем Общества. Учрежденное в 1900 - м году (при ближайшем содействии Еврейского колонизационного общества), оно являлось акционерным и носило полублаготворительный, полукоммерческий характер. Оно официально содействовало обеспечению небогатых евреев, преимущественно ремесленников, дешевыми квартирами, помещениями под мастерские, а на деле предоставляло право заниматься «работой на спине» девицам, не имеющим постоянного жилья, без постоянных доходов, без определенных занятий и профессии.
И соседним зданием, Общества сохранения здоровья еврейского населения, имевшим официальной целью «изучение санитарно - гигиенических условий среди евреев, распространение среди них правильных гигиенических сведений», «совершенно случайно», владел «банкир» из «юрких», Александр Яковлевич Гальперн, стоявший на московской земле прочно, основательно, добротно, несмотря на провинциальные манеры, по - русски говорящий неправильно, с акцентом, одетый отнюдь не с аристократическим вкусом.