Проехав пару остановок, он вышел на станции с нечитаемым названием, пересел и ехал, повторяя в уме, что чем случайнее, тем вернее до вокзала Кинг - Кросс. На остановке «Уоррен - стрит» Фаддей Федорович вышел из метро, втянул голову в плечи и, подняв воротник, свернул на Бомон - сквер. В квартале от станции, прямо напротив больницы Юниверсити Колледж, стоял его автомобиль, запаркованный (а вот это уж новое слово, придуманное, кажется, русскими в эмиграции) еще с утра. «Парковщик», или смотритель стоянки, содрал с Кроуни целых два шиллинга: шиллинг за «паркен» и шиллинг вообще за визит. Долго и неловко отлеплял он загрубелыми пальцами листок от листка, выдавая квитанцию и объясняя, что к чему. Кроуни сел в машину, цвета тирийского пурпура*, и поехал. Отъезжая, Фаддей Федорович чувствовал, как «парковщик» смотрит ему в спину.
…Был «час пик». Смеркалось. Улицы Лондона были запружены торопливо шагавшими служащими в тяжелых зимних пальто. Вереницами сновали кэбы и двухэтажные автобусы, забитые угрюмыми пассажирами.
Среда. В лето 7436 - го года, месяца сентября в 1 - й день (1 - е сентября 1927 - го года). 14 - е сентября 1927- го года по европейскому стилю. Седмица 14 - я по Пятидесятнице, Глас четвертый. Начало индикта - церковное новолетие.
Лондон. Станция метрополитена «Вестминстер».
В десять минут шестого Кроуни припарковался у станции метрополитена «Вестминстер», неторопливо спустился в метро, уселся на лавочку в центре платформы. Автора письма, полученного им утром, Фаддей Федорович знал не только по фотографической карточке и словесному описанию, но еще и потому, что поддержание связи с ним было одной из его главных задач по службе.
Кто - то неторопливыми шагами подошел к станционной скамейке и опустился на нее рядом с Кроуни. Фаддей Федорович даже не повернул головы. Севший рядом осторожно кашлянул. Кроуни даже не повернулся в сторону подсевшего и тот засмеялся:
-Если бы не кашлянул, вы бы так и сидели, не удостоив взглядом? Здравствуйте. Вечер добрый. – сказал подсевший. На русском языке.
-Оборачиваться не надо, не уверен, но могут быть соглядатаи.
-Почувствовали проследку? - спросил подсевший и в его голосе почувствовалось напряжение.
-Да. Но я ее «скинул», полагаю. Письмо писали, потому что посчитали, что так надежнее, а телефоном не воспользовались?
-Я был уверен, что письмо попадет к вам и ни к кому более.
-Опрометчиво, все же. Некоторые тайны не сохраняются.
-Даже у вас?
-Не волнуйтесь. Пока, во всяком случае. - тихо сказал Кроуни. - Волноваться можно потом.
Выждав полминуты, подсевший поднялся и со скорбным видом прошел к газетному киоску. Не теряя его из виду, Кроуни поднялся следом, протиснулся к прилавку, заваленному газетами, путеводителями, открытками с лондонскими видами и пестрыми журналами. Фаддей Федорович взялся листать первый попавшийся с прилавка путеводитель.
-О чем говорить станем? Намекните хоть?
-Найдется о чем. - сказал Кроуни. - Например, об идее возможности и даже желательности раздела России на «несколько мелких зажиточных Швейцарий», которая теперь довольно широко распространена среди отдельных российских либералов.
-Пятьдесят лет назад такие взгляды не были характерны для либерального большинства и представлялись скорее курьезными.
-Вам нужно как можно скорее подыскать надежное лицо среди русской политической эмиграции, могущее за очень крупное вознаграждение принять на себя роль курьера и поехать в Москву к русскому генералу Матвееву для вручения письма от видного противника Годуновых за границей. - быстрым шепотом проговорил Кроуни. - Желательно, ежели этим надежным лицом станете вы.
-Я?
-Вы. К этому сроку Департамент придумает, сколотит, а потом и раскроет крупную организацию и человек двадцать заарестует.
-Что даст вам это «надежное лицо»?
-Что даст? Теперь нам надо «примазать» связь генерала Матвеева с эмиграцией. Если получится заручиться письмом, ответом на «донесение», то в Москве будет сфабрикован новый заговор. В этом залог вашего будущего.
-У меня, пожалуй, нет уже и будущего, одно прошлое…
-Полноте, Петр Ермолаевич…
…Бывший дипломат и царедворец, Петр Ермолаевич Трегубов, наделавший в свое время немало шума своим побегом из посольства в Вильне (махнул через ограду, по - спортивному) терпеливо и с большой выдержкой переносивший тяжелое положение оторванного от своей прежней жизни и своего прежнего дела человека, тяжело вздохнул.