-Было бы к чему привыкать!
-Я пожил достаточно. И привык уж.
-Дивны дела твои, Господи! Долго ли еще так проживем?
-А вы думаете, что недолго?
-Увы, не я один так думаю: все мы смутно чувствуем, что дела плоховаты. И заметьте, большинство очень радо: грациозно этак, на цыпочках в пропасть и спрыгнуть…
-Так вот, по поводу птиц…Всех птиц объединяет одна характерная черта: когда они на земле, то постоянно голову держат на бок…Замечали такое? Птицы наблюдают за небом. Не покажется ли там силуэт стервятника или иного какого смертельного врага? Так и человек…Стал крылатым, а все как птица, голову набок и вынужден смотреть по - птичьи в небо. Как вы…
Старик Бутурлин выждал минуту и, продолжая сидеть, точно всматриваясь сквозь пенснэ в лицо Ромодановского, заговорил тихим и кротким голосом:
-Я вас понимаю, дорогой мой Борис Викторович, но все - таки не оправдываю. Личные симпатии и антипатии должны в такое время, какое мы переживаем, стушеваться, отойти на второй план. Повторяю вам, что там, - старик неопределенно махнул рукой в сторону Теремного дворца и посмотрел вверх, - там этого желают, настойчиво желают.
Старик снова посмотрел вверх, сопровождая взгляд почти благоговейным движением руки.
-Я ведь не жаловаться приехал, а просить вашего содействия. Ваше слово, вы сами знаете, имеет вес. К нему прислушиваются, вам верят. То, чего не могу я сказать, вы можете произнести свободно.
-Уже не так обстоит дело. - горько улыбнулся Бутурлин.
-То есть?
-Генерал Матвеев, Дворцовый комендант, делает все и не подпускает меня в последнее время к государю.
Это была правда. Ближние люди и врачи из ведомства Дворцового коменданта ежедневно снимали пробы с продуктов, собирали в пробирки воздух царского кабинета, брали на анализ бумагу, ворсинки с ковров, генерал Матвеев фактически решал, кому следует дать аудиенцию, а кого до государя не допускать ни под каким видом. Сложный механизм под контролем Дворцового коменданта работал безупречно. Его регулярно проверяли, чистили, смазывали, негодные колесики и винтики заменяли новыми, более надежными и совершенными.
-Ну вот, а вы говорили: выждать! Я чувствую, что настал исторический момент, и мы обязаны что - то предпринять, чтобы спасти положение, мы обязаны сорвать маску с этого фокусника и ренегата, выкравшего подлыми приемами слепое к себе доверие! Пока не поздно, прошу вас, помогите!
-Да что я могу тут поделать, Борис Викторович? - Бутурлин с искренним удивлением уставился на Ромодановского и, как бы силясь лучше уразуметь, что от него требовалось, двумя руками тщательно поправил пенснэ, слегка закинул голову, еще больше выпрямился и застыл в вопросительной позе.
-Я знаю, да и все знают, вашу неукоснительную прямоту в поступках. Косые пути и интриги вам чужды. Я это тоже знаю. - зло сказал Ромодановский. - Но во имя спасения монархии, я прошу вас помочь с изобличением этого фигляра Матвеева, жонглирующего всеми нами, как мячиками. Тут вопрос не в личностях. Я чувствую приближение шквала. Он может разметать нас всех, в щепы, всю Россию в щепы, Россию, над вековым строительством которой благоговели наши отцы, деды, прадеды.
-Что же вы хотите, чтобы я сделал? - наконец медленно проговорил старик.
-Я передам вам кое - какие бумаги, досье, ежели хотите, на генерала Матвеева. Вы передадите их государю для ознакомления.
В руках министра неожиданно заколтыхалась невесть откуда взявшаяся потрепанная желтовато - коричневая папка.
-Вот здесь, в папке, есть почти все о Дворцовом коменданте, что может представлять интерес.
-То есть? - поинтересовался Бутурлин.
-Сами увидите, когда познакомитесь с материалами.
-Это и есть тема разговора? - спросил Бутурлин.
-Не очень убедительно? - заволновался Ромодановский.
-Не очень.
-Чем богаты, тем и рады. - ответил Ромодановский и после паузы продолжил. - Для меня, как вы понимаете, дело генерала Матвеева не является приоритетным. И под этим я имею в виду, что сие дело не сможет заставить отложить другие дела.
-Вы, Борис Викторович, переоцениваете мои силы. - заметно было, что Бутурлин не только озабочен, но и грустен. Какое - то тяжелое предчувствие безотчетно томило его. Так, по крайней мере, казалось Ромодановскому. - Я всего лишь советник государя. У вас есть факты?