-Факты? Да сколь угодно! Матвеев, говорят, хочет вытянуть на верх, ко двору, свою супругу, не слишком знатного происхождения. На все руки мастер. Его уже фетируют и кормят чуть ли не птичьим молоком. Вы слышали о назначении экзотическим консулом известного шарлатана - миллионера Гибаса? Вся Москва хохотала. Сделано это было в угоду заправилам одной гнусной финансовой аферы. Мерзость. Грязь. Матвеев, устраивая это назначение, отлично знал, что делал, не хуже самого Гибаса, который цинично рассказывал о том своим приятелям. Но поверьте, сделано это было не ради денег, а ради преследования иных, более далеких целей. Не видите ли вы сами, какой кошмарной тучей нависают они над Кремлем? Нынче генерал Матвеев вбрасывает идеи политические. А людей, готовых по первому кивку поддержать его политический фарс сколько угодно.
-Чем же, по - вашему, руководствуется генерал Матвеев? - спросил Бутурлин. - Я никак не уясню себе. Ведь ясно, что он играет с огнем. Но, замечу я…Матвеев - царедворец. Любой царедворец, будь он трижды слабоумен или нечист на руку, царедворец только потому, что он так рожден.
-Ничем, кроме узкоэгоистичных интересов и желаний он не руководствуется.
-Да. Это не совсем хорошо. - вздохнул Бутурлин и поник головой, задумавшись.
Ромодановский терпеливо ждал.
-Итак, по - вашему, Борис Викторович, в данную минуту: во что бы то ни стало сведения необходимо довести до государя? Вы в этом убеждены?
Ромодановский вместо ответа тяжко вздохнул, шумно выпуская воздух, словно из мехов, горестно и утвердительно покачал головой.
-С вами очень приятно беседовать, Борис Викторович. - Бутурлин сквозь линзы пенснэ добродушно посмотрел на Ромодановского. - Но боюсь, вы, хоть и умный человек, не понимаете саму суть.
-Я действительно не понимаю. Вас не понимаю. Акинфий Иванович, по Москве вот - вот поползут слухи…Генерал Матвеев, как и мы с вами, Акинфий Иванович, в России живет. И значит, воленс - ноленс ему следует соблюдать определенные моральные правила и кодекс. Но скандал может принять опасные для монархического принципа размеры. Речь идет уже не просто о частной жизни царской семьи. Матвеев стоит достаточно близко к трону и тень от его образа действий, жизни, поступков, ложится и на государя. К тому же в коридорах власти идут разговоры. Нехорошие. Я надеюсь, многие надеются, что вы, как умный и рассудительный человек, подадите при сложившихся затруднительных обстоятельствах спасительный совет государю. А вы уклоняетесь.
-Государь болен.
-Болен? Серьезно? Что у него такое?
Кажется, что Ромодановский был искренне изумлен, или искусно сделал вид. Что пребывает в изумлении после слов Акинфия Ивановича. Совсем недавно, в середине августа царь неожиданно появился на станкостроительном заводе. Без обязательной в таких случаях многочисленной свиты, без суеты, без помпы. Он просто ходил по цехам и беседовал с рабочими. А во время короткого перерыва выступил с небольшой речью. Явление царя народу было призвано продемонстрировать, что государь все еще деловит, доступен и слухи о его болезни «преувеличены», что может он говорить без дежурных фраз. Он расспросил рабочих о заработке, об условиях и характере труда, качестве продукции и во всем проявил обстоятельность и компетентность, - видимо, над поездкой царя кропотливо и основательно поработали специалисты. И вдруг - болен!
Бутурлин уклончиво и, по своему обыкновению краснея и опуская глаза, тихо ответил:
-Сейчас государь, конечно же, чувствует себя намного лучше.
-Полагаю, что характер болезни государя тщательно скрывается?
Ромодановскому было известно, из своих собственных источников при дворе, что государь опасно болен, что он страдает от постоянной головной боли и бессонницы, от которой его не спасали никакие прописываемые средства. Первый удар паралича у царя произошел 24 - го мая 1926 - го года. Он был в Больших Вяземах, в своей постоянной летней резиденции. Тогда обнаружились первые признаки поражения мозга - частичный паралич правой руки и ноги и небольшое расстройство речи. Бюллетень о болезни государя появился спустя две недели и составлен он был так, что никто, даже врачи, не мог, судя по этому бюллетеню, сказать или предположить, что царь серьезно болен. В бюллетене говорилось, что он захворал, что у него переутомление и на этой почве небольшое расстройство кровообращения. Явно ничего важного. Второй бюллетень отметил, что явления расстройства кровообращения исчезли, «больной покинул постель, чувствует себя хорошо, но тяготится предписанным ему врачами бездействием». Под первым бюллетенем, кроме имен русских врачей (Крамер, Кожевников, Гетье, Левин), стояли подпись профессора Форстера, а под вторым профессора Клемперера - немецких врачей. На это тогда на Москве начали судачить: «Смотрите, как оберегают царя, крошечное нездоровье и уже немедленно выписываются на помощь русским врачам иностранные знаменитости»…