Бассейн купцы сделали бесплатным. За день проходила не одна тысяча человек. Утром тренировались мастера, днем высокие своды бассейна наполнялись звонкими голосами гимназистов и студентов, вечером сюда приходили горожане и серьезно и терпеливо переучивали «русские саженки» на быстроходный заграничный «кроль». А еще - замечательные зрелища спортивных праздников, культура плавательного спорта, увлекательное ватерполо, удивительный «брасс», мастерство стильного плавания, тренировка круглый год…Бассейн дважды в месяц целиком менял воду. Но фильтрация воды происходила непрерывно. Мощные насосы гнали воду в специальное помещение, где вода хлорировалась: под давлением в несколько атмосфер в нее вводился, в точно определенных процентах, раствор хлора. Затем вода шла в огромные чаны - отстойники, где она процеживалась через песок, гравий и прочие фильтры в течение двадцати четырех часов, чтобы в дистиллированном виде вернуться в бассейн, предварительно подогревшись по дороге. Вода в бассейне проверялась каждые три часа. Температура воды была близка к Черному морю в разгар летнего сезона.
Ромодановский несколько раз бывал в бассейне Протопоповых, сам, конечно, не купался, не плавал, а только наблюдал, как прекрасная пловчиха Гетлинг одержала победу над старым рекордом в заплыве вольным стилем на пятьдесят саженей, Колоскова была неподражаема в брассе, прыгунья Оливина - непревзойденный мастер «ласточки», сигала в воду с вышки, а матрос Фурманюк из Киева, в 1925 - м году проплыл сто саженей «кролем» в одну минуту и сорок две секунды, установив мировой рекорд, никем пока не превзойденный…
В кафе, кроме Ромодановского и Дрозд - Бонячевского, никого не было. Отсутствовали даже официанты, и обслуживала сама хозяйка. Это была высокая, полная, черноволосая женщина с обветренным до красноты, тронутым временем лицом, которой с успехом можно было дать и сорок пять лет и шестьдесят. В зале было тихо и неуютно - кафе было рассчитано на вечерний уют. Очевидно, еще с ночи кисло пахло табаком и духами.
-Странно. Я бывал в этих местах, а кафе этого ни разу не приметил. - сказал Ромодановский. - Знаю, что есть здесь неподалеку театр «Ассамблея» - комедии, фарсы, оперетты, балет, дивертисмент. Еще есть где-то поблизости оперная студия Зимина, кажется, «Театр миниатюр», и синематограф.
-Кафе недавно открылось.
-Место бойкое. - заметил министр. - От посетителей днем и вечером отбоя нет.
Подошедшая хозяйка составила с подноса два блюда с олениной в красной сочной приправе.
-Откушаем сперва? - спросил Дрозд - Бонячевский. - Вы как, Борис Викторович, не против?
-Вчера был у Шереметевых. - сказал, улыбаясь, Ромодановский. - Подавали тринадцать перемен мясных кушаний. Были жареные тетерева, обложенные лимоном, заячья голова с мелко искрошенным мясом под нею, баранина в борще, курица с белой кислой подливой, курица с желтой подливкой, пироги с бараниной, пироги со свиным салом, пироги с яйцами, с творогом, огромные медовые пироги, начинка с бараньей внутренностью, крошеное легкое с крупой и медом, перцем и шафраном, кушанье, называемое по - московски - «мец». Затем следовали по обычаю сласти: разные варенья, печеный с медом хлеб, также хлеб кусками, политый сотовым медом, длинные прутья корицы.
-Сойти с ума. - только и мог сказать Дрозд - Бонячевский в ответ на это гастрономическое перечисление.
-Шереметев дом держит по старинке, только из покоев вынес лишние иконы. - сказал с легкой усмешечкой Ромодановский. - Разговелись чаркой водки под малосольный огурец. А так…Молодая хозяйка, хотя и одета была наимоднейше, гостей встречала по - старинному: брала у прислуги поднос с серебряной чаркой и просила, именуя торжественно, по имени - отчеству, выкушать, не побрезговать. Потом, полузакрыв кукольные глаза, поднималась на цыпочки и целовала гостей в сахарные уста. Муж за плечом сурово глядел, чтобы все было по чину. Тосты, как водится у Шереметевых, начались еще за борщом…Жутко теперь вспоминать все это…